Татьяна ШАНДРА: «Я ЛЮБЛЮ, КОГДА ВСЕГО – МНОГО»
- Подробности
- Категория: Шандра Татьяна Степановна — досье
- Опубликовано 12.08.2019 11:00
- Автор: Super User
- Просмотров: 165
Мысли главного экономиста Республики Крым о вопросах насущных и теоретических
(Газета «Крымское время» от 20 мая 1997 года)
Чиновники бывают разные. Информация об их профессионализме и образе жизни просачивается к нам, невзирая на ведомственную засекреченность. Информацию мы черпаем из собственных, сугубо житейских впечатлений. Нам известны те из них, кто вымогает взятки лицензию или сертификат, кто склонен выдумывать несуществующие налоги. Те, кто часами мариновал нас в очереди за вожделенной субсидией. Слово «чиновник» стало ругательным и нарицательным. Никто уже не удивится тому обстоятельству, что исхлопотав высокий чин, имярек успеет трижды за год съездить за границу, проведя остальное время на больничных. Как и тому, что госмужи, распродавшие по винтику крымскую АЭС, живут в свое удовольствие. При деньгах и – за границей.
Но… чиновники тоже – разные. Татьяна Шандра, исполняющая обязанности министра экономики в крымском Совете Министров, работает в этом учреждении, уже двадцать восемь лет. И со странным упорством не первый год отказывается от должности министра экономики, предпочитая оставаться «и.о.». Так что оснований для здорового любопытства у нас достаточно.
— Совмин — здание внушительное. И каждый день мимо дефилирует уйма людей, и все они с тоской думают: «Вон сколько чиновников там кормятся, а мне почему-то зарплату задерживают...».
Татьяна Степановна, у большинства из нас, думаю, нет понятия о том, что такое министерство экономики Крыма, что входит в его компетенцию и чего ему не хватает для успешной работы.
— У нас очень тяжелое министерство. Затеоретизированное. Больше половины нашего времени мы вынуждены тратить на чисто теоретические вопросы. То есть, изучение законов Украины, постановлений Кабмина, других нормативных документов. Без этого невозможно работать. Оставшееся время уходит на разработку многочисленных программ и подпрограмм — долгосрочных, среднесрочных, краткосрочных, целевых.., каких только мы не разрабатывали! Но, к сожалению, многие из них остаются невостребованными.
Чего нам не хватает в работе, так это более тесного общения с руководителями регионов, предприятий — с нашими коллегами, работающими в сфере микроэкономики.
Хотя я лично ощутимую пользу получаю только тогда, когда информацию о каких-то моментах из нашей экономической жизни черпаю непосредственно от людей. Сколько ни работай в кабинетах, сколько ни читай газеты — свою личную точку зрения там не вычитаешь.
Я была депутатом трех созывов — городского, областного и Верховного советов Крыма. И каждую неделю после работы ездила (кстати, с большим удовольствием), к своим избирателям вести личный прием. То, что мне рассказывали рядовые труженики, потом давало возможность, разложив столь ценную информацию «по полочкам», прийти к нужным обобщениям и выводам, почти не заглядывая в статистические сводки.
Легко ли плавать брассом в крымской луже?
— И все-таки хотелось бы четко уяснить — чем именно занимается крымское Минэкономики, и чем — Минфин? Тем более, что недавно велись разговоры об объединении этих министерств. Почему эта идея по сей день не воплотилась в жизнь?
— Во всем мире, за небольшим исключением, эти министерства существуют раздельно. Наверное, это правильно — у нас совершенно разные функции.
Минэкономики разрабатывает стратегию и тактику социально-экономического развития региона — естественно, в рамках украинского законодательства. Мы определяем приоритеты приложения наших усилий и на дальнюю перспективу, и на ближайший период.
В какой-то степени мы разрабатываем и финансовый аспект наших планов — например, в области капитального строительства. Определяем, куда в первую очередь необходимо направить бюджетные деньги и в каких объемах.
А Министерство финансов (совместно с Минэкономики и отраслевыми министерствами и ведомствами) определяет финансовые возможности региона по наполнению доходной части бюджета. Оно же разрабатывает проекты годовых бюджетов и представляет их правительству и ВС Крыма на рассмотрение и утверждение. И несет ответственность за их выполнение.
Я думаю, момент объединения этих двух министерств-монстров еще не наступил. Ведь на них приходятся 85 процентов всего оборота документов в Совмине! Это огромный объем работы, и я хотела бы увидеть человека, который возьмется возглавить такую махину. Это был бы какой-то... камикадзе.
Хотя в принципе, с учетом того, что мы — республика небольшая, с крайне ограниченными полномочиями, идея объединения имеет право на жизнь. Что ж, во Франции — а она размером поболее Крыма — эти министерства объединены.
— Ну там и не такое бывает: кажется, именно во Франции со времен второй мировой войны правительства сменились около пятидесяти раз? Что никак не отразилось, кстати, на уровне жизни населения.
Насчет «камикадзе» все понятно, но отчего же вы отказываетесь официально возглавить Минэкономики в его нынешнем виде, хотя все равно делаете эту работу? Почему «и. о.»?
— Если честно, не хочу быть министром. Если бы я была уверена, что моей жизни и здоровья хватит на то, чтобы что-то существенно изменить — хота бы лет через пять — я бы согласилась. Может, это и несамокритично с моей стороны, но знаний и опыта для того, чтобы занимать этот пост, у меня достаточно.
Не хочу не потому, что не знаю, как что-то изменить, а потому, что не смогу это сделать.
Праву Крыма сейчас нет никаких. Мы ничем не отличаемся от любой другой области Украины. Свою экономическую политику проводить не можем.
Лет пять назад ВС и правительство Крыма выступили с прекрасным, на мой взгляд, предложением — сделать Крым (в рамках украинского законодательства) полигоном для экономических экспериментов, создать здесь режим открытой экономики.
В Киеве, между прочим, понимающе отнеслись к этой идее. Был даже принят Закон «О разграничении полномочий между органами государственной власти Украины и Республики Крым». И если бы политики не начали здесь бузить, этот закон мог бы прекрасно сработать. Но его сначала приостановили, а потом и вовсе отменили.
— Видимо, эту тему могла бы подытожить Фаина Раневская, которая говаривала: «Легко ли плавать брассом в унитазе?». К слову, о бузящих политиках. Цифра, которую я как-то видела в прессе, просто поразительна — у крымского Верховного Совета на повестке дня что-то около восьмидесяти экономических вопросов! Похоже, до них никогда не дойдет очередь. К тому же там есть даже Высший экономический совет во главе с Г. Рубцовым, а еще — постоянная комиссия по бюджетно-финансовой политике, возглавляемая Ю. Селюхом. Интересно, чем они ныне себя проявляют и в чем с вашим министерством «пересекаются»?
— Такого депутатского корпуса, как сейчас, в Крыму еще никогда не было. У меня лично аллергия на иных его представителей.
Что интересно: я была депутатом ВС прошлого созыва, но те, кто живет на территории бывших моих округов, по-прежнему со своими проблемами ко мне приезжают и мне звонят. Они просто не знают, кто сейчас играет роль их собственного избранника в Верховном Совете!
Ни я, и ни один сотрудник Минэкономики не являемся членами Высшего экономического совета. Они с нами не советуются.
Про Юрия Емельяновича Селюха могу сказать, что он — грамотный специалист, и мы с ним обычно находим полное взаимопонимание. Или же приходим к компромиссу.
Ретро
— Немало воды утекло с тех пор, как полуостров покинуло российское правительство, на целых восемь месяцев взявшее в свои руки бразды правления. Многие, помню, восприняли его тогда с доброжелательным любопытством — а вдруг что-то выйдет из этого путное? Но сейчас фамилии Сабурова, Зайцевой, Чернявского прочно забыты.
Что они собой представляли? Чего хотели для Крыма и крымчан?
— Могу ответить однозначно — среди них были очень умные люди, сильнейшие теоретики.
Они тогда приехали, сели над нами и сказали, что они — министры-вице-премьеры. И прежде всего внимательно присмотрелись к тем, с кем им предстояло работать.
Должна сказать, что какая идея их не осенила бы, они всегда приглашали наших специалистов на экспертизу: ведь ни специфики крымской экономики, ни наших предприятий они не знали. Но сочетание их теоретических знаний с нашим практическим опытом являлось уникальным соединением. Если бы нам удалось поработать с ними подольше, да с теми правами и полномочиями, которые давал нам Закон о разграничении полномочий, — эффект был бы прекрасный.
Из Киева на них изначально взирали с недоверием — кто знает, куда заведут эти москвичи? А они, между тем, в политику не лезли.
Были и забавные моменты. Так, поработав немного со мной и с бывшим министром финансов Галиной Кулишко, россияне издали постановление о том, что мы с ней должны... пожизненно, независимо от занимаемой должности, получать оклады министров. И все льготы, которые есть в правительстве (смеется). Оно и сейчас у меня — сохранила на память.
Еще забавней, что Евгений Сабуров за все время работы здесь не встретился ни с одним председателем горрайисполкома: «А о чем я с ними буду говорить?». Он их просто не принимал — он приехал делать реформы! А у них — то канализацию прорвет, то отопление не работает...
Сабуров был отменный макроэкономист и хотел охватить все проблемы в комплексе, а не заниматься такой вот микроэкономикой, считая, что для этого есть другие люди.
— Увы, экономика наша настолько «макро», что ее чаще всего просто не видно. Есть она все-таки в государстве, или нет ее?
— Есть. Конечно, она есть, только изуродована политикой.
Насущное
— Не нуждается ли это в доказательствах?
Всем, кто облечен какой-то властью, сегодня непросто встречаться с людьми и отвечать на справедливые вопросы — почему не выплачивается зарплата, почему стоят или работают вполсилы предприятия, почему у нас столько бедных людей? И все-таки уже сейчас в нашей жизни появились настолько привлекательные моменты...
Скажите, когда у нас было такое изобилие товаров в магазинах, на рынках? Есть деньги — покупай, ни у кого не надо выпрашивать дефицит, ни перед кем не нужно унижаться. Только сейчас мы воочию увидели, что такое здоровая конкуренция: упали цены на целый ряд товаров. Ну когда в последние годы весной можно было купить картофель по 40 копеек за кило? Цены на хлеб тоже сдерживаются коммерческими структурами.
Теперь наш производитель абсолютно не заинтересован в завышении цен на свою продукцию. Лозунг недавнего времени: «высокое качество — при минимальной цене» сегодня воплотился-таки в реальность.
— О хлебе, пожалуйста, подробнее. Тем более, что цена на него — постоянный предмет забот вашего министерства.
— Могу с уверенностью сказать: проблем с хлебом до нового урожая в Крыму не будет.
Однако цены на хлебобулочные изделия, как вам известно, у нас выше, чем в других регионах Украины. Так и должно быть — ведь хлеб здесь выпекают в основном из крымской пшеницы высшего класса.
По-моему, нет смысла искусственно сдерживать цены на хлеб в Крыму. Примерно половина потребляется приезжими, и я считаю, что они должны платить за хлеб то, что он на самом деле стоит. А вот крымчан — особенно малообеспеченных — надо бы защитить от возможных повышений цены.
— Неужели речь идет о той, что мы опять будем выстраиваться в очереди за хлебом с паспортами?
— Нет, не об этом, а об адресной дотации. Такая мера есть в наших планах, и мы обратились с соответствующей просьбой в Кабинет Министров Украины. Если специфику Крыма — то есть качество нашего хлеба и количество приезжих — там учтут, то дотация для крымчан, вероятно, пройдет особой строкой бюджета.
— Раз уж мы затронули насущные темы, грешно было бы обойти вниманием самую больную — зарплату. Для меня недоступен ни юридический, ни человеческий смысл такого ее определения, как «замороженная». Что будет дальше?
— Государство признало было, что ситуация с задолженностью бюджетникам сложилась по его вине, зафиксировав в первоначальном варианте проекта бюджета-97 всю сумму долга по Украине за прошлый год. Однако недавно стало ясно: все изменилось. Такого понятия, как замороженная зарплата, сегодня уже нет.
Половину прошлогоднего долга перед учителями и врачами отныне предусмотрено погасить за счет крымского республиканского бюджета (разумеется, после его утверждения). Теперь мы на месте должны изыскивать возможность для того, чтобы собрать в доходную часть бюджета и оставшуюся сумму.
Зарплата за текущий год выплачивается из местных бюджетов. Все районы находятся в разных ситуациях, хотя их бюджеты формируются по одним и тем же правилам. Правительство выделяет «отстающим» районам бюджетные ссуды на погашение задолженности.
А сейчас, я считаю, наша задача — выплачивать учителю и врачу зарплату месяц в месяц. Это будет большое дело, и мы к этому стремимся всеми возможными способами. Хотя, насколько разрешима такая задача, можно будет наверняка сказать лишь в разгар курортного сезона. Если с ним не произойдет каких-нибудь казусов.
На выплату зарплаты бюджетникам в Крыму уже направляли и 70% поступлений в бюджеты, и 80, и даже 100. Результаты, как видите, сомнительные.
Да и что это, откровенно говоря, за государство, которое все, что зарабатывает, проедает?
Кабы я была «царицей»
— Откровенно говоря, это уж точно. Следует ли из вашего замечания, что вы не согласны с курсом, проводимым Леонидом Кучмой? Последний вопрос — банальнейший: если бы президентом были вы? Гипотетически...
— О-о, мне, как и любой другой женщине, это не грозит! На Украине возврата к матриархату не произойдет, это несомненно. Наши государственные мужи такого никогда не допустят.
Ну а если теоретически — нет, с курса, который ведет президент, я бы не свернула. Мы должны быть рыночным государством — это точно.
Но зачем было с такой скоростью лететь в рыночные преобразования? Нам что — какой-то срок назначили? Можно было продвигаться к цели медленней, но менее болезненно для народа.
Разве можно делать в стране структурную перестройку экономики, не имея за душой ни копейки? Вся промышленность практически стоит. Можно было бы сейчас запустить предприятия — уже в новом качестве, но на это нужны деньги! А мы только разводим руками и говорим: у государства денег нет, у его граждан денег нет, у предприятий — тоже. Своей политикой мы помогли им «съесть» их оборотные средства. В республике денег тоже нет, инвестор к нам не идет. И надо еще хорошо подумать — в каком качестве он нам нужен.
Нет, такой марш-бросок — в никуда — я бы не делала...
* * *
Наверное, неискоренима наша привычка говорить «мы», отождествляя себя с государством. «Мы» в устах Татьяны Шандры, разумеется, отнюдь не значит, что она-то и натворила все эти беды. Просто — давно ощущает себя человеком государственным.
На обратном пути из Алушты (беседа происходила в машине) моя собеседница при виде полноводного Симферопольского водохранилища вздохнула: «Боже, какое счастье! Как я люблю, когда всего много — воды в водохранилищах, хлеба в закромах, денег в кошельках у людей, улыбающихся лиц, товаров на прилавках! И как хочется, чтобы все это все-таки было!».
Алла ЛИТВИНСКАЯ