Криминальная ситуация в Крыму
ДЕЛО ВОРОНКОВА
- Подробности
- Категория: Криминал
- Опубликовано 14.07.2014 11:36
- Автор: Super User
- Просмотров: 821
«Черный ящик» и прятки на ферме
(Газета «Крымское время» от 18 февраля 2000 года)
В зале заседаний время идет медленно. В невидимых глазу песочных часах отсчитывают минуты песчинки. Каждая из них что-то значит для подсудимых, потерпевших и других участников процесса. Каждая что-то весит.
Колеблются весы в руках незримо присутствующей Фемиды. В отправлении правосудия есть великая гармония, и жаль, что не она является предметом этих заметок. Снова наша тема — дело Воронкова.
Недавно ваш корреспондент вновь присутствовал на заседании в Нахимовском районном суде Севастополя. К ходу процесса проявил интерес и журналист одной из крупных центральных украинских газет, также находившийся в зале. В тот день суд рассматривал события, относящиеся к периоду 1990-1993 гг. Шел допрос потерпевшего Мокрицкого — одного из бывших тружеников фермерского хозяйства «Элита». Напомним читателю: Сергей Воронков, Вадим Гулькевич, Юрий Негру и Андрей Байматов, по версии обвинения, в 1993 году вымогали это хозяйство у сына Мокрицкого. А именно — гражданина Волянского, который сейчас сам отбывает наказание за совершение вымогательства (см. «КВ» от 2 и 9 февраля этого года).
Не знаю, каким словом я вправе обозначить свои впечатления от показаний потерпевшего Мокрицкого. Скажем так: выглядели они странно. Их лейтмотивом почти во всех случаях было «точно не помню», «не знаю» и «точно сказать не могу». В таком духе потерпевший Мокрицкий отвечал не только на вопросы о количестве свиней и автомобилей в фермерском хозяйстве «Элита», но и, к примеру, на вопрос о том, с какого же года и с чьей стороны начались угрозы его семье.
Размер причиненного ущерба потерпевший Мокрицкий на суде неожиданно «скинул» до 50 тысяч долларов (как прозвучало на заседании, в ходе предварительного следствия он называл цифру $200 тысяч). Мокрицкий также говорил, что «не может объяснить» различия в собственных показаниях и даже не всегда их читал. В конце концов судья выразил намерение вызвать в суд работников правоохранительных органов, которые проводили следствие.
Впрочем, некоторые ответы потерпевшего прозвучали совершенно четко. Во-первых, он ясно сказал: «Мы боялись (Сергея Михайловича Воронкова — «КВ») — он мог нас поубивать». Во-вторых, Мокрицкий рассказал, что однажды Сергей Воронков привез на ферму ящик с оружием, который позже сам и забрал. Потерпевший в общих чертах описал содержимое этого ящика. Подсудимый Сергей Воронков воспользовался своим правом задавать потерпевшему вопросы. Процитировать этот диалог мы можем, только основываясь на нашем конспекте (ранее мы сообщали читателю, что суд запретил журналистам использовать записывающую аппаратуру). Разговор выглядел примерно так:
Воронков:
— Вы сказали, что я привозил вам оружие. Уточните, когда это было. Год, месяц?
Мокрицкий:
— Не могу вспомнить.
Воронков:
— Кому лично я передал это в руки?
Мокрицкий:
— Оксане Петровне (супруге потерпевшего — «КВ»).
Воронков:
— Вы видели?
Мокрицкий:
— Я присутствовал.
Воронков:
— Готовы ли вы понести ответственность за незаконное хранение оружия?
Мокрицкий (обращаясь к суду — «КВ»):
— Какую ответственность? Сергей Михайлович не говорил, что там оружие.
Воронков (тоже обращаясь к суду):
— Тогда что же он видел?
Мокрицкий:
— Ящик. Сундучок...
Сергей Воронков также спрашивал потерпевшего, в каком году в фермерском хозяйстве прятали жену Воронкова Марину Цивилеву и просил объяснить, как можно было одновременно бояться его самого, но при этом прятать его жену.
Мнения подсудимых о показаниях потерпевшего Мокрицкого прозвучали слишком резко, чтобы мы могли их здесь привести. Но слова судьи, обращенные к подсудимым, рискнем процитировать: «Он говорит свою правду, вы говорите свою, а разбираться придется мне...» Суд удовлетворил ходатайство адвоката Татьяны Николаевой, просившей затребовать некоторые архивные материалы, по мнению защиты необходимые для объективного рассмотрения дела.
Со времени описанных здесь событий ничего сколько-нибудь существенного и интересного для читателя не произошло. В пятницу, 11 февраля, ни один из потерпевших в зал суда не явился. В этот же день истек срок заключения Воронкова, отбывавшего наказание за незаконное приобретение и хранение боеприпасов. Судебное заседание отложено до 21 февраля.
Для особо любопытных добавим: процесс остается открытым. Количество охраны в здании суда и близ него в момент нашего присутствия не уменьшилось, а ее техническое оснащение, похоже, улучшилось.
Алла ЛИТВИНСКАЯ