Криминальная ситуация в Крыму
СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС И ВОКРУГ
- Подробности
- Категория: Криминал
- Опубликовано 14.07.2014 11:34
- Автор: Super User
- Просмотров: 405
(Газета «Красная искра», № 1(7), февраль 2000 года)
11 февраля 2000 года бывший депутат Симферопольского городского Совета, президент Союза промышленников, предпринимателей и аграриев города Симферополя Сергей Михайлович ВОРОНКОВ, отбыв двухлетний срок наказания, определенный ему приговором Севастопольского городского суда за хранение боеприпасов, должен был выйти на свободу.
Но то ли злая ирония судьбы или иные неведомые нам причины вновь привели его на скамью подсудимых, причем в том же самом зале судебных заседаний, но только уже теперь Нахимовского районного суда, поскольку городской суд переехал на центральную улицу города-героя. Вокруг имени Воронкова в течение двух последних лет определенными средствами массовой информации Крыма и Украины сознательно сформирован отрицательный имидж «криминального авторитета", хотя если говорить правовым языком никакими доказательствами имеющими юридическую силу этот имидж на сегодняшний день не подтверждается. Говоря проще, весь имидж «лидера организованной преступной группировки» построен на домыслах, слухах и заявлениях представителей правоохранительных органов. Крымчане хорошо помнят первый судебный процесс, который широко освещался в прессе и по телевидению, а также причины предшествовавшие ему. Многие были уверены, что завершится он в пользу Воронкова, поскольку обвинения в хранении боеприпасов строились на зыбком фундаменте доказательств, добытых правоохранительными органами зачастую с нарушением процессуальных норм и при довольно сомнительных обстоятельствах. Но если адвокатам удалось отбить обвинение в хранении разобранной гранаты в доме жены и патрона в доме родителей, то обойма боевых патронов, на планке которой оказался отпечаток пальца Воронкова, стала для него роковой. Суд не принял доводы, что боеприпасы хранились в чужой сумке привезенной с охоты уже после задержания Воронкова, а также то, что для охотничьих и боевых патронов можно использовать одну и ту же обойму. Все сомнительные аргументы обвинения были судом истолкованы не в пользу Воронкова, а наоборот. В результате - два года в колонии общего режима.
Но на этом мытарства Воронкова не закончились. Достаточно отметить, что за время нахождения за решеткой бывший депутат и предприниматель был этапирован через три колонии и более десятка тюрем. То, что ему довелось испытать, не пожелаешь и злейшему врагу. Во всяком случае, говорить о соблюдении его прав, а также законодательных норм в отношении осужденных, можно говорить с большим трудом. Более подробно об этом известно представителям легализованной организации «Комитет защиты прав С. М. Воронкова». Ее председатель, известный политический деятель Крыма Сергей Шувайников, был общественным защитником на первом судебном процессе, остался им и на нынешнем. Мы поинтересовались, чем занимается вышеназванный Комитет и есть ли различие двух судебных процессов.
« Основная задача Комитета - в его названии. Членами организации являются бывшие избиратели депутата Воронкова и активисты ряда русских организаций, которые выступали за освобождение Воронкова сразу же после его задержания и ареста. В тот период мы не дали заинтересованным силам открыто расправиться с русским предпринимателем, а после вынесения несправедливого приговора, пройдя все национальные инстанции, подготовили жалобу в Европейский Суд по правам человека, которая принята и готовиться к рассмотрению. Нас искренне волнует, что государство Украина, стремясь вступить в Совет Европы, практически ничего не делает для реализации Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В конкретном случае с Воронковым нас возмущает, что более двух месяцев он находится в севастопольском изоляторе временного содержания. Его содержат в подвальной бетонной камере. Он лишен прогулок на свежем воздухе. Состояние его здоровья критическое. Все требования Воронкова и его адвоката об оказании экстренной медицинской помощи, руководством севастопольского УВД игнорируются. Мы подготовили жалобу в миссию ОБСЕ в Украине, а также в ряд национальных и международных правозащитных организаций.
Есть также различие двух судебных процессов. На прошлом журналисты и адвокаты могли вести в зале судебных заседаний аудиозапись и видеосъемку, что обеспечивало соблюдение принципа гласности, закрепленного в Конституции Украины и международных правовых документах. Ныне решением судьи звукозапись, даже частичная, не говоря уже о видеосъемке, запрещена и рассматривается как неуважение к суду. Все мои ходатайства о соблюдении конституционной нормы судьей отклоняются. Поэтому процесс формально считается открытым, но фактически носит закрытый характер. Видимо, в нашем обществе еще остались силы, которые не заинтересованы в том, чтобы широкая общественность Крыма и Украины знала истинную правду о происходящем в судебном зале».
О том, что происходит в судебном зале и вокруг, вашему корреспонденту довелось наблюдать несколько дней. Первое что впечатляет, это огромное количество вооруженной охраны. Район вокруг суда блокирован патрулями Госавтоинспекции, само здание, бывший детский сад, со всех сторон патрулируется автоматчиками. При входе в зал судебных заседаний милиция требует паспорт или удостоверение личности, заносит вас в список, который доводится до сведения судьи, потом вас проверяют металлоискателем - и вы ждете, когда в зал зайдут адвокаты, потерпевшие, прокурор и после этого разрешат вам. Могут и не разрешить, если сочтут нужным, сославшись на отсутствие мест. Да, зал действительно невелик, но по странному стечению обстоятельств большинство мест в этом зале занимают работники правоохранительных органов, охрана судьи, прокурора и потерпевших.
На скамье подсудимых кроме Сергея Воронкова еще трое симферопольцев - Вадим Гулькевич, Юрий Негру и Андрей Байматов. Всех четверых обвиняют в совершении преступления, предусмотренного частью третьей статьи 144 Уголовного кодекса Украины вымогательстве, совершенном организованной преступной группой. Интересно отметить, что если в 1998 году, в период выборов депутатов Верховных Рад Крыма и Украины, наиболее популярной в обвинительных заключениях была статья 222 УК Украины - хранение боеприпасов и оружия, то в последнее время правоохранительные органы широко и активно используют обвинение именно по 144 статье, причем их не смущает, что факты вымогательства имеют давнюю историю и все обвинения строятся только на заявлениях потерпевших. Более образно это можно представить так: вам не нравится определенный человек, вы пишите заявление, что он пять-десять лет назад требовал от вас деньги или имущество, находите среди родственников свидетелей, которые подтверждают вашу версию - и уголовное дело готово. Прокурор выдает ордер на арест - и ваш недруг за решеткой. Остальное дело суда, главное не менять показаний и не путаться. В крайнем случае, если показания не будут сходиться, сослаться на плохую память...
Итак, основные потерпевшие. Их трое, семья. Мать, Оксана Мокрицкая. Сын, Игорь Волянский. Его отчим, Николай Мокрицкий. По их утверждению они владели фермерским хозяйством «Элита» неподалеку от села Веселое в Симферопольском районе. Именно на это хозяйство в июле 1993 года позарились, по заявлению и показаниям потерпевших, члены «группировки Воронкова». Принудили силой и угрозами переписать ферму, которая якобы в тот период процветала, была переполнена огромным количеством живности - свиней, коз, коров, кур, гусей. Работал коптильный цех, готов был к сдаче колбасный цех, двор был заставлен иномарками, которые после частичного ремонта шли на продажу. Хозяева фермы могли взять кредит в любом банке, чем собственно и пользовались. Поэтому неудивительно, что ущерб фермерскому хозяйству определенный самими потерпевшими в начале следствия составлял около трех тысяч долларов, затем вырос до пятидесяти тысяч, а по завершению следствия перевалил сумму в миллион долларов. Хотя если верить адвокатам, которые очень внимательно занимались изучением хозяйственного и финансового положения фермы «Элита» в тот период, то далеко не все соответствует истине. И далеко не все так благополучно и изобильно было в хозяйстве Мокрицких, как им хотелось бы это преподнести суду. Мало того, даже у людей далеких от сельского хозяйства, возникают вопросы: как можно было прокормить такое количество живности, ухаживать за ней, успевать заниматься торговыми операциями, строительством фермы и ремонтом машин. При этом еще ездить в Россию на заработки и не жить постоянно на ферме, тем в более в 1992-93 годах, накануне заявленного ими факта вымогательства.
Трудно сказать, по какому сценарию строилось обвинение против Воронкова и других подсудимых, но нет никакого сомнения, что среди его авторов присутствуют представители правоохранительных органов. Иначе чем объяснить разительные противоречия и неточности в показаниях потерпевших на предварительном следствии и во время судебного процесса. Как можно помнить то, что происходило шесть лет назад и забыть об этом спустя год, представ перед судом. Понятно, что человеческая память избирательна, но в данном судебном процессе она зафиксировала номера машин, телефонов, адреса фирм, конкретные даты, но почему-то запуталась в количестве автомашин, в суммах кредитов взятых в банках, других существенных деталях и временных реалиях. При этом усердно повторяется как аксиома тезис: вымогательство совершено «бандой Воронкова». Когда мужа потерпевшей Мокрицкой спросили, откуда он знает о «группировке Воронкова», тот сослался вначале на рассказы своего пасынка Волянского, а потом и вовсе заявил, что знает это по слухам. Убедительно, не правда ли?
Особую окраску всему судебному процессу придает тот факт, что самый главный потерпевший Игорь Волянский отбывает десятилетний срок наказания в местах лишения свободы по той же самой статье - групповое вымогательство, которая ныне инкриминируется Воронкову и остальным подсудимым. Причем в Нахимовском райсуде он появлялся только в первые дни процесса и после скандала со своим семейством, исчез и согласно справке привезенной из Керчи вот уже второй месяц болеет двусторонней пневмонией. А именно на него пытаются сегодня перевести большинство спорных и противоречивых вопросов мать и отчим. Поэтому суд, подсудимые и адвокаты с нетерпением ждут его выздоровления, хотя столь длительная болезнь вызывает определенные сомнения. Не без оснований тревога у защиты, что Волянский вообще может не появиться на процессе. Мало ли какие ответы прозвучат из его уст?
Судебное следствие началось с допроса подсудимых. Начали с Андрея Байматова, который сделал заявление, что следственные органы фактически выбили из него показания с помощью «физического и психологического воздействия». Оценить эту версию должен будет суд в ходе дальнейшего следствия. Тем не менее, Байматов подтвердил, что ни в одном из показаний не заявлял о причастности Воронкова к вымогательству фермерского хозяйства. Мало того, из дальнейших показаний подсудимых прозвучало, что с Байматовым, на которого согласно версии обвинения в результате вымогательства было переписано хозяйство "Элита", они знакомы не были. Мало того, Воронков в те дни, которые обозначили потерпевшие и красочно расписывали подробности вымогательства, вообще в Симферополе не находился. Выяснить истину в показаниях подсудимых опять таки должен будет суд.
Пересказывать допрос потерпевшей Мокрицкой очень сложно. Он длился несколько дней, при этом пани Мокрицкая (так она попросила сама называть себя одного из адвокатов) достаточно убедительно показала свой своенравный характер, вспыльчивость и эмоциональность, но далеко не всегда последовательность и логичность в показаниях. Мало того, отвечая на вопросы защиты, пани Мокрицкая, мягко говоря не всегда была правдива, допускала серьезные неточности и иногда вместо ответов звучали обвинительные и оскорбительные выпады в адрес подсудимых и адвокатов. Судье пришлось вмешиваться, предупреждая то одну, то другую сторону.
Выяснилось, что пани Мокрицкая нередко давала знакомым своего сына деньги и продукты на «общак», хорошо знала их клички и кличку своего сына. Примечателен факт, когда пани Мокрицкая призналась, что именно она написала заявление на своего сына и его банду, и она же патетически констатировала: «Это, конечно, чудовищно, что мать сдала сына...» При этом не преминула добавить, что в местах заключения сыну будет лучше. Надо полагать, что за десять лет заключения осужденный Мокрицкий станет более честным и порядочным гражданином, нежели он был в предыдущие годы вольной жизни. Сам этот факт только штрих к психологическому портрету семьи Мокрицких, как и одно из высказываний потерпевшей: «Хороших людей нет, у каждого есть какой-то сдвиг...» Подобных сентенций при допросе пани Мокрицкой было немало, а вот точных и конкретных ответов на вопросы защиты недоставало. Поэтому судье неоднократно приходилось обращаться к материалам уголовного дела, чтобы оживить память пани и ее мужа.
Пани Мокрицкая взяла на себя также ответственность обвинить Воронкова, что он был плохим депутатом Симферопольского горсовета, хотя сама ни депутатом, ни избирателем Воронкова не была. Мало того, сделала экспрессивное заявление, что Воронков собирался стать Президентом Крыма, и пани Мокрицкая была необходима ему как «идеологический работник» для работы с массами. Разбираться в политических фантазиях потерпевшей суд не стал, но, тем не менее, представители общественности зафиксировали этот факт как стремление очернить все те добрые и благотворительные дела, которые делал депутат Воронков для избирателей, национальных и спортивных обществ, для церкви, чему есть конкретное подтверждение.
Нет никаких сомнений, что судебное разбирательство в Севастополе продлится еще не один день. Поэтому делать какие-то выводы сложно, тем более это не задача журналиста. Это задача суда, который в соответствии с законом должен установить истину, - было все-таки преступление или нет, и вынести соответствующий приговор. Прессе также неизвестны материалы самого уголовного дела, которое готовилось правоохранительными органами Крыма, но нет никакого сомнения, что когда оно будет публично изучаться судом, вскроется немало спорных и противоречивых сведений и материалов.
Есть еще одна проблема, которую невозможно обойти при рассмотрении данного судебного процесса - это взаимоотношения между судебными и правоохранительными органами. Поскольку судебная система и уголовное право Украины требуют незамедлительной реформы, не удивительно, что правоохранительные органы зачастую присваивают себе отдельные функции самих судов, нарушая при этом законы и Конституцию Украины, не говоря уже о международных европейских правовых актах. Мало того, позволяют себе обвинять суды, что «они живут в другом измерении. Как можно получать деньга из государственного бюджета, выносить решения и приговоры от имени государства, работать на основе законов, принятых государством и быть независимым от этого государства. Как можно жить в государстве и быть от него не зависимым не только в Крыму, но и в любом другом регионе?" На эту цитату милицейского генерала, прозвучавшую на достаточно высоком уровне, весьма убедительно ответил председатель Верховного Суда Автономной Республики Крым М. Тютюнник: «Сила и авторитет государства не в статистических показателях о защите всех, а в его способности не обижать и защитить конкретного человека. Этим проверяется принцип: государство для человека или человек для государства. Конституция (ст. 3) и суды поддерживают первое, милиция, судя по выступлению, второе».
Поскольку, в данном судебном процессе правоохранительные органы играют не последнюю роль и их влияние даже очень заметно, особенно вокруг, мы еще вернемся к этой проблеме, поскольку она становится достаточно актуальной не только для Крыма, но и для всей Украины в целом. Особенно если мы, граждане независимого государства, стремимся жить в правовом и демократическом обществе по европейским стандартам, а не по законам посткоммунистического авторитарного режима.
Владлен МИТРОФАНОВ