А НАЧИНАЛОСЬ ВСЁ С ИСПОВЕДАЛЬНОСТИ
- Подробности
- Категория: Иоффе Григорий Адольфович — досье
- Опубликовано 01.02.2020 17:49
- Автор: Super User
- Просмотров: 108
(Газета «Крымские известия» от 24 июля 2019 года)
Начну с признания, которое многим не понравится. Я никогда не считала Аллу Борисовну Пугачёву звездой. Бог дал ей огромный талант — соединил прекрасные голосовые данные и уникальное актёрское начало. Но всё это убивала невообразимая пошлость, лезущая изо всех щелей. В студенчестве пару раз я побывала на её концертах в московском Театре эстрады. «Так же, как все, как все, как все, я по земле хожу, хожу», — шептала она в микрофон, и это было прекрасно. Но совершенно не вязалось с пожмаканным балахоном с неподшитым подолом, капризным требованием не пускать на сцену детей с цветами, неискренностью в заверении аудитории в вечной любви, жутким придыханием: «Ты — мой зритель, только ты поймёшь мою душу. Только ты утешишь раненое сердце». Хотелось залезть под кресло и заткнуть уши.
Исповедальность Аллы Борисовны была неслыханной новацией. До неё царившие на эстраде Майя Кристалинская, Тамара Миансарова, Эдита Пьеха, Лариса Мондрус и иже с ними держали строгую дистанцию между собой и зрителем. Музыкой, положенной на тексты с неплохой драматургией, новая любимица публики словно иллюстрировала свою богатую событиями частную жизнь и раскрывалась до донышка. Для застёгнутой на все пуговицы эстрадной традиции это было свежо. Но приём плохо соседствовал со скандалами, неизменно сопровождавшими Пугачёву. Череда мужей, мальчиков-любовников, пьяных разборок в гостиницах — всё это было далеко от образа «сильной женщины, плачущей у окна», зачисляло исполнительницу всё же в ряды попсы. А когда Алла Борисовна позарилась на трагические стихи Осипа Мандельштама «Я вернулся в мой город», написанные в предгрозовом 1930 году и фактически предсказавшие судьбу поэта, серьёзный, вдумчивый, уважающий себя слушатель вздрогнул и навсегда покинул ряды поклонников примадонны. Не простил грубого вторжения туда, куда путь ей был заказан, толстокожести, необразованности, проступивших в замене «Петербурга» «Ленинградом», мужского рода — женским. С Леонидом Дербенёвым это прокатило бы. Но убитый сталинским режимом Мандельштам относился к фигурам другого порядка. От цинизма певицы веяло уже не пошлостью, а вульгарностью, попранием святых понятий.
Вернуться к теме заставил недавний фестиваль «Белые ночи Санкт-Петербурга», с успехом и в двадцать какой-то раз финишировавший в северной столице. В его рамках задумали день, посвящённый хитам Аллы Пугачёвой. Как известно, дива сейчас уже не концертирует, но её коллеги пели старые шлягеры Аллы Борисовны. В исполнении Стаса Пьехи прозвучал… всё тот же «Ленинград», причём в трактовке, кажется, ещё более фривольной, чем это получилось у предшественницы. Мальчик из хорошей советской певческой династии УЛЫБАЛСЯ (!), когда губы его артикулировали слова:
«У меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных».
А в это время сверху на сцену лился «дождь» из нарезанной жёлтой фольги. Ужас, конечно. Как реагировать на такое? По традиции обсуждаем тему с председателем Общественной палаты РК Григорием ИОФФЕ.
— Григорий Адольфович, я знаю, что в оценке персоны Аллы Борисовны мы с вами диаметрально расходимся. Но её «шалости» с большими поэтами, наверное, коробят и вас.
— Я смотрел фестиваль и слушал эту перепевку Стаса Пьехи. Ты знаешь, я к нему хорошо отношусь.
— И я неплохо. Но хороший парень — не профессия.
— Из всего молодняка, пришедшего на смену старой гвардии, он наиболее адекватен. Бабушка, мама дали всё-таки приличное воспитание. И вот он реанимировал «Ленинград, Ленинград, я ещё не хочу умирать». В своё время песня появилась в репертуаре Пугачёвой, и она исказила стихи. Вместо «Петербург» вставила «Ленинград». В то время критики писали, сделала она это намеренно. Якобы ей не разрешали взять текст Мандельштама, и она придумала вот такой ход.
— Скверный ход. Давайте у Пушкина кое-что подправим, у Лермонтова, у Есенина. Осовременим ребят!
— Я задавался вопросом, зачем она настояла на исполнении? Могла отказаться. Тогда песни лились, как из рога изобилия. Самой ходовой версии, мол, Мандельштам был запрещён, и Алла Борисовна, чтобы пофрондировать и подразнить КГБ, включила его в концерт, я не верил ни тогда, ни, тем более, сейчас.
— Тогда зачем же?
— Не знаю. Бесспорно одно — отсутствие культуры у певицы и тех, кто поддержал её в выборе песни. Никакой культурный человек на поднимет руку на текст, написанный великим поэтом. Великим, я подчёркиваю и настаиваю. Не нравится поэт? Не пой! Нравится? Пой, как есть. Это первое.
Второе — перепевка Стаса Пьехи. Он, конечно, тоже повторяет «Ленинград». Причём делает это так, как будто предлагает публике незатейливый шлягерок. Ты права, он пел с улыбкой и весело. Аранжировка отличалась от пугачёвской. Она была чуть ли ни заводной! А ведь произносились страшные, полные безнадёжности строки! «И всю ночь напролёт жду гостей дорогих, шевеля кандалами цепочек дверных». О чём это? Да о воронках, которые уже начинали ездить по ночам. Об энкавэдэшниках, хватающих людей и увозящих в никуда, что однажды произойдёт с самим Мандельштамом! И танцевать на костях польку-бабочку чудовищно! Это такие глубины невежества и цинизма, что я даже заглядывать туда не хочу. Противно.
— Но когда стих последний аккорд, в зале раздались овации, Григорий Адольфович.
— И это — острый нож в спину любого человека, читавшего стихи Мандельштама. Понимаешь, дело здесь не в Пугачёвой и не в Пьехе. Бог им судья. Проблема шире и серьёзнее. Сиюминутные, самые драматичные поэтические переживания автора, увы, на другой почве зерна не дают. И чтобы зёрна всё-таки появлялись, в обществе должна быть создана атмосфера уважения к культурному наследию. Иначе мы дойдём до абсурда. Под мелодию польки-бабочки станем исполнять душевный крик Лермонтова на смерть Пушкина. Или делать оперетку из поэмы «Двенадцать» Блока. Или «Бухенвальдский набат» превратим в частушки.
— Ну это мы, кажется, хватили через край.
— Не обольщайся, не хватили. 99 процентов сидящей в зале публики хлопали совершенно искренне, не зная ни имени Мандельштама, ни его страшной смерти, ни пророческих стихов. А началось всё с Аллы Пугачёвой, когда она (величайшая деятельница современности) подумала, что имеет право переписать гениальные стихи погибшего в застенках НКВД поэта. И самое ужасное, что никто тогда не восстал против этого.
— Немножко критики просочилось. Артемий Троицкий в журнале «Ровесник» повозмущался. Ведь Алла Борисовна и Марину Цветаеву легко присовокупила к попсовому репертуару. Помните? «Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали».
— Это всё-таки не политическая вещь, это трагедийность жизни, поиск себя в непростых обстоятельствах. А у Мандельштама политика в чистом виде — «Я на лестнице чёрной живу, и в висок ударяет мне вырванный с мясом звонок». Понятно, почему и кем вырван, понятно, почему выбиты лампочки в подъездах и лестницы намеренно погружены во тьму. Стас же Пьеха своей трактовкой посылает сигнал, что слова «жду гостей дорогих» — о компании, которая сейчас заявится с вином и тортом, устроит шумную бесшабашную потасовку. И все с этим соглашаются. Ужас!
— Поневоле вспомнишь о страшных худсоветах, во времена СССР строго фильтровавших репертуар творческой братии.
— Вот-вот. Фестиваль «Белые ночи» проводится на бюджетные деньги. Это государственный проект! Зрители не покупают билеты, их пускают на концерты бесплатно. Я думаю, неужели у его многочисленных организаторов, продюсеров, режиссёров не хватило времени, внимания, такта вникнуть в то, что доносят со сцены? Куда смотрели редакторы? Кто-то же составлял сценарий концерта, кто за кем пойдёт и что будет исполнять. Ну не гурьбой же выстроились артисты и выходили на сцену наобум, как попало. На месте Эдиты Станиславовны я бы поговорил с внуком и объяснил азы. В противном случае через месяц-другой она услышит из динамика перепевку своего хита «Огромное небо» (тоже трагической песни) на музыку Владимира Шаинского «От улыбки станет всем светлей».
Беседовала Ирина ИВАНЧЕНКО