"Крымская весна": события 2014 года

ПРОТИВОСТОЯНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ МИР

• 

Подробности

Категория: События

Опубликовано 06.07.2016 19:20

Автор: Super User

Просмотров: 289

(Газета «Крымские известия» от 26 февраля 2016 года)

Иногда с трудом верится, что со времен «Крымской весны» прошло всего два года — кажется, с тех пор прожита целая жизнь, так много событий уместилось в считанные месяцы. Говорят, человеческая память пластична, спустя пару лет и не вспомнить деталей, слов, ярких мгновений. Но 26 февраля 2014 года по-прежнему свежо в воспоминаниях, словно было вчера. День, когда зревшее годами между Украиной и тогда еще автономией напряжение прорвалось, стало видимым и осязаемым. День, когда стало ясно: каждому придется сделать выбор и занять чью-то сторону. Но тогда это понимали лишь те, кто сошелся в противостоянии под зданием парламента — многие же крымчане, казалось, и не сразу заметили драму, разыгравшуюся в центре Симферополя…

Собственно, уже к вечеру 25 февраля ощущалось, что надвигается буря. С ноября, когда только начинались «майданные» страсти, первые провокации и обвинения «они же дети», Крым медленно наполнялся тревогой и гневом. Жители полуострова скрепя сердце пережили «оранжевую революцию» и понимали — на этот раз затевается что-то более серьезное, масштабное, жестокое. Тревожные нотки проявлялись в разговорах за чашкой чая или во время семейного ужина, то и дело сводившихся к политике; в чуть более внимательном вслушивании в слова дикторов телеканалов, сообщавших последние новости; в первых конфликтах между друзьями и родственниками, оказавшимися по разные стороны баррикад. Тогда, в ноябре, еще никто всерьез не верил, что дело дойдет до кровопролития, стрельбы, насилия и травли русскоязычного населения. Все надеялись, активисты еще немного поскачут, замерзнут и вернутся в свои волынские, ровенские, львовские «хатынки». Но звон бокалов в новогоднюю ночь все-таки тоже был чуть тревожным, хотя до настоящей беды оставалось еще полтора месяца…

С каждым днем вести из Киева становились более настораживающими, пропитанными копотью горящих шин, сочащимися неприкрытой ненавистью речей лидеров и рядовых участников «Майдана». Но крымчане все еще не столько готовы были брать в руки топоры и вилы, защищаясь от агрессии «революционеров», сколько недоумевали: чем мы им так ненавистны? За что нас — на «гиляку»? Какое вам вообще дело, на каком языке мы здесь общаемся, учимся, пишем? Мало кто горел желанием вразумлять оппонентов, доказывать и спорить — скорее поначалу хотели, чтобы Крым просто оставили в покое. Все равно любые попытки донести истину, объяснить, что полуостров исторически тяготеет к России, русской культуре и языку, а не к безвизовому проезду в Шенгенскую зону, натыкались на глухую стену непонимания и ненависти к «ватникам». Однако даже тогда, в январе-феврале, активно высказывали свою позицию единицы, десятки, сотни крымчан — но все же не те 90 с лишним процентов, проголосовавших за возвращение в Россию. В центре событий были активисты молодежных организаций, общественники, политики, журналисты, основная же масса еще надеялась, что «брак» Крыма и Украины сохранится и до «развода» дело не дойдет. Рассчитывали, поднявшийся на западе страны вал пройдет стороной.

Тем временем давление со стороны Киева нарастало. «Майданутые» выдвигали все более абсурдные требования, жаждали люстрации, уголовного наказания за использование русского языка, грозили карами небесными и «поездами дружбы». В столице пролилась первая кровь — та самая «сакральная жертва», после которой счет раненым, убитым, обгоревшим пошел на сотни. И это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения крымчан. Созыв ополчения, обострение противостояния с меджлисом, требования о сносе памятника Ленину… Полуостров был похож на пороховую бочку, к которой достаточно поднести зажженную спичку — и рванет. Ситуация напоминала хрупкое равновесие камня на вершине горы: чуть подтолкни в одну из сторон — и обратного пути не будет.

Этой спичкой, толчком, изменившим мир, стало 26 февраля. Тысячи крымчан, разделенных на две группы, каждый со своей правдой, кто по велению сердца, кто за деньги, сошлись у стен парламента, разделенные ненадежным кордоном горстки на фоне митингующих сотрудников правоохранительных органов, вооруженных одними дубинками. Крики «Крым — Россия!» то и дело перемежались не менее громким «Аллах акбар!», ряды полицейских сжимались под напором взведенной толпы, сводя к минимуму буферную зону между оппонентами. В ход по­шли газовые баллончики, в воздухе то и дело пролетали обувь, древки флагов, бутылки с водой. К счастью, до киевских перестрелок дело не дошло, но к обеду обстановка на улице накалилась до предела.

Не лучше она была и в стенах парламента, где меджлисовский лидер Рефат Чубаров и его «оранжевые» коллеги вели ожесточенные споры с остальными депутатами, скатываясь порой до откровенной брани. Никак не удавалось собрать нужный для открытия сессии кворум, толпа митингующих не пропускала вновь прибывавших в здание в надежде все-таки сорвать заседание. Сотрудники Верховного Совета, от которых не зависело принятие решений, кто с ужасом, кто с интересом смотрели в окна на беснующуюся толпу, ожидая штурма, борьбы, эвакуации — и всего этого одновременно. То и дело из эпицентра уличной давки выбирались потрепанные парни, чтобы немного передохнуть.

Кульминацией стал прорыв в здание агрессивных представителей «меджлисовского» крыла. Журналистов «КИ», остававшихся в здании до последнего, в спешке выводили через черный ход. Улица Горького была заставлена автобусами, на которых в столицу съезжались участники митинга. Все вокруг звенело напряжением, эмоциями, кипело и бурлило.

Но стоило отдалиться от центра событий всего на квартал, как мир затихал. Уже по улице Гоголя сновали симферопольцы, которых совершенно не затронула буря. Горожане назначали свидания, планировали списки покупок, договаривались о встречах, шутили и просто прогуливались с друзьями, словно и не ведая, что происходит в нескольких сотнях метров. Они еще не осознавали, что именно в этот день, здесь и сейчас, все меняется и через каких-то три недели им придется делать выбор.

Позже, уже в начале марта, весь полу­остров втянулся в противостояние, отстаивая право на референдум и сопротивляясь любому вмешательству Киева. Наверное, для многих именно эти дни стали знаковыми, поворотными, запомнившимися на всю жизнь. Но мы, непосредственные участники событий 26 февраля, точно знаем, откуда ведется отсчет новой для Крыма эпохи  и чего стоило подтолкнуть замерший на вершине горы камень в нужную сторону.

Анастасия ТИМОФЕЕВА