Черноморский флот Российской Федерации
ФЛОТОРАЗДЕЛ: СОХРАНИТЬ ЧФ ДЛЯ РОССИИ!
- Подробности
- Категория: Черноморский флот
- Опубликовано 08.01.2022 02:28
- Автор: Super User
- Просмотров: 259
К 30-летию событий на Черноморском флоте, в Севастополе и Крыму в 1991-1992 годах
(Вебсайт «Крымское эхо», ноябрь-декабрь 2021 года)
19 августа этого года исполнилось 30 лет с момента событий ГКЧП, «августа-91». А в декабре исполняется 30 лет с момента распада СССР. Эти знаковые, судьбоносные для страны юбилеи переживаются страной, точнее, в СМИ, как-то по-тихому, что, на мой взгляд, неверно и несправедливо. Но на то, очевидно, есть причины. Причины, формируемые не в последнюю очередь политтехнологами…
Мрачные, зловещие юбилеи событий, отрыжку которых мы ещё долго будем ощущать. Каждый. На собственной шкуре… Эти события послужили началом флоторазделу – определению судьбы Черноморского флота бывшего СССР.
Вскоре после этих важнейших исторических вех, уже в январе 1992 года, моряки-черноморцы, возглавляемые адмиралом Игорем Касатоновым, продемонстрировали верность делу защиты единого Отечества. И этот феноменальный, беспрецедентный акт в условиях распада СССР увенчался успехом. Черноморский флот был сохранён для России. Уже потом, в марте 2014 года, Севастополь и Крым стали российскими. Курс на их возвращение «в родную гавань» указал адмирал Касатонов со своими подчиненными, оставшимися верными Присяге, Флагу, сохранившими историческую память, заветы отцов, свои достоинство и честь.
К сожалению, о тех событиях знают, а тем более помнят немногие. К ним, как это ни удивительно, относится нынешнее поколение черноморцев, севастопольцев и крымчан. Увы, это можно сказать и о политиках, которые, пребывая в своём «космосе», считают, что Третья оборона Севастополя началась в феврале 2014 года. Нет, уважаемые, тогда началось победоносное наступление, через три недели приведшее к молниеносной, блистательной, бескровной победе.
А Третья оборона как раз и началась четверть века назад под руководством командующего Черноморским флотом адмирала Игоря Владимировича Касатонова, поддержанного Военным советом флота, офицерским корпусом, подавляющим большинством из почти ста тысяч военнослужащих, а также жителями Города-Героя и Крыма.
О том, как это было, на мой взгляд, популярно мы и расскажем. Этот рассказ – часть проекта Севастопольского регионального отделения Союза журналистов России, ставшего победителем грантового конкурса Президентского фонда культурных инициатив. Он называется «Флотораздел: сохранить ЧФ для России!». В соответствии с ним севастопольские журналисты ведут съёмки документально-публицистического фильма о событиях в Севастополе, Крыму и на Черноморском флоте в 1991-1997 гг., будут выпущены сборник материалов и брошюра об исторических событиях тех лет, которая будет распространена в учебных заведениях и среди общественности.
Сергей Горбачев,
председатель Союза журналистов Севастополя,
учёный секретарь Военно-научного общества ЧФ,
исполнительный директор Института стран СНГ в Севастополе,
капитан 1 ранга запаса
Сохранить Черноморский флот для России!
ДЛЯ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА лето 1991 года, как и в предыдущие годы, было обычным. Его силы активно выполняли задачи боевой службы в районах Средиземного и Красного морей, Атлантического и Индийского океанов, шла напряженная боевая учеба, которую отличало, пожалуй, лишь одно: в сентябре должна была состояться проверка Главной инспекцией Министерства обороны СССР (ГИМО) – мероприятие, проводимое раз в несколько лет, а потому очень ответственное и значимое.
Однако довольно существенная отличительная особенность у летнего периода обучения 1991 года всё же была. Она была связана с общественно-политической ситуацией в стране, которая накладывала свой отпечаток на все, что происходило на флоте, на настроение его личного состава и, соответственно, на атмосферу всей жизни в главной флотской базе Севастополе и других местах дислокации сил ЧФ.
Эту ситуацию характеризовал ряд факторов. Однако, анализируя происходившее тогда и последовавшие затем изменения в политической, экономической и социальной системах государственного механизма, даже сегодня, спустя годы, невозможно однозначно сказать, что явилось главной движущей силой его радикальной ломки. Тогда однозначно и бесповоротно ничто не предвещало сокрушительной бури, способной сломать несущий стержень Великой Державы, занимавшей 1/6 часть земной суши с населением почти 300 млн человек.
Вместе с тем, в общественно-политической атмосфере все больше и больше нарастали ощущения того, что всё-таки страна стоит на грани неких потрясений, возможно, в начале очередного галса своей истории. Но именно «своей» – в масштабах и рамках Советского Союза, название которого могло поменяться в соответствии с идеей «мягкого федерализма» на основе нового Союзного Договора (Союз Советских Суверенных Республик, Союз Суверенных Государств).
В определенном смысле рубежными стали состоявшиеся 12 июня 1991 года первые выборы президента России. Тогда – РСФСР, которая на тот момент была республикой в составе СССР. Выборы были проведены в соответствии с итогами Всероссийского референдума о введении поста Президента РСФСР. Этот референдум состоялся 17 марта 1991 года одновременно со Всесоюзным референдумом о сохранении СССР.
Происшедшее стало логическим событий 1990-1991 годов – так называемого «парада суверенитетов», в ходе которого все союзные (одной из первых как раз и была РСФСР) и многие из автономных республик приняли Декларации о суверенитете. Таким образом объективно был запущен разрушительный механизм децентрализации, основой которого стало оспаривание приоритета общесоюзных законов над республиканскими, что начало «войну законов».
Также в республиках были предприняты действия по контролю над местными экономиками, включая отказы выплачивать налоги в союзный и федеральный российский бюджеты. Эти конфликты быстро перерезали многие экономические связи, что ещё больше ухудшило экономическое положение в СССР.
Следующими шагами могли стать решения по вопросам обороны и внешней политики. Их очевидной актуализации не происходило, хотя в обществе, средствах массовой информации подобная проблематика находила отражение. Несмотря на итоги Всесоюзного референдумом о сохранении СССР «союзный Центр» продолжал терять инициативу. А избрание 12 июня 1991 года президентом России непопулярного в Армии и на Флоте Б.Н. Ельцина – «главного оппонента» не менее непопулярного президента СССР М.С.Горбачева – свидетельствовало о нарастании центробежных процессов.
В той противоречивой, динамично развивающейся ситуации руководство Советской Украины занимало в основном выжидательную позицию. Тем не менее, было понятно: доминирующие здесь «тишь да гладь» – иллюзия. Об этом свидетельствовали пока не определявшие массовые настроения политические инициативы «Народного Руха» и других набиравших силу, основанных на идеях украинского национализма и сепаратизма организаций.
Рост их влияния неизбежно ставил на повестку дня вопросы, связанные с состоянием и перспективами Черноморского флота, основные силы которого дислоцировались в Севастополе, Крыму и на юге Украины – в Николаеве, Очакове, Одессе, Измаиле, других пунктах базирования. В этой связи резонансной становилась любая информация, так или иначе затрагивавшая флотские интересы.
АНАЛИЗИРУЯ СЕГОДНЯ, к примеру, лишь публикации ежедневной газеты Черноморского флота «Флаг Родины», можно прийти к однозначному выводу: элементы прессинга флотские структуры тогда ощущали с различных сторон и по различным направлениям. Начало этому процессу было положено практически взрывом антиармейских настроений в стране, детонацию которого вызвало приземление на Васильевском Спуске у Красной площади в Москве легкомоторной «Сессны» Матиаса Руста.
Тогда, в 91-м году, помимо общих проблем, связанных с судьбой Союза и «Павловскими реформами» в экономике (обмен 100- и 50-рублевых купюр, Указ Президента СССР от 19 марта 1991 года «О реформе розничных цен и социальной защите населения», тотальный дефицит, рост цен и др.), флот был озабочен неясностью своих перспектив как военной организации.
Эта неясность была обусловлена системными переменами, которые сулили новые Законы СССР «Об обороне», «О всеобщей воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащих». Вокруг их проектов, опубликованных в «Красной Звезде» 26 декабря 1990 года, развернулась масштабная дискуссия, в которой, естественно, принимали участие не только люди, искренне стремившиеся к укреплению оборонного потенциала страны и отстаиванию интересов «человека в погонах».
Происходящее в значительной мере определял процесс департизации Вооруженных Сил, активно развернутый после произошедшего в марте 1990 года отказа КПСС на политическую монополию в стране. При «нейтралитете» руководства КПСС на практике это вело к началу деидеологизации всех силовых структур, разрушению сложившейся в них системы политического воздействия и воспитания. Постепенно образующийся вакуум сразу же заполнялся идеями, зачастую носившими деструктивный характер.
3 сентября 1990 года президент СССР М.С. Горбачёв подписал Указ «О реформировании политических органов Вооружённых Сил СССР, войск Комитета государственной безопасности СССР, внутренних войск Министерства внутренних дел СССР и железнодорожных войск».
Указом предписывалось преобразовать их в соответствующие военно-политические органы проведения государственной политики в области обороны и безопасности СССР, воспитания и социальной защиты военнослужащих. Министерству обороны СССР и Главному политическому управлению СА и ВМФ (с июля 1990 года возглавляемому генерал-полковником Н.И. Шлягой), с участием КГБ и МВД было предписано в трёхмесячный срок разработать проект Положения о военно-политических органах и представить его на утверждение.
Положение о военно-политических органах было разработано, 11 января 1991 года оно было утверждено Указом Президента, а 2 февраля 1991 года Министр обороны ввёл его в действие и утвердил структуру военно-политических органов.
Из-под руководства ГлавВПУ выводились организации КПСС Армии и Флота, при этом в условиях уже реальной многопартийности их роль и статус четко не определялись. Таким образом, по партийно-политическому аппарату, игравшему на протяжении всей истории Советских Вооруженных Сил особенную роль, был нанесен разрушительный удар. Политорганы в значительной мере теряли управленческие функции, а партийные организации лишались полномочий, комсомол ВС СССР отправлялся в «свободное плавание».
Авторитет политсостава неуклонно снижался, многие политработники находились в состоянии растерянности, на что влияла угроза значительных кадровых сокращений. В целом утрачивалась вера в необходимость «государевой службы» – защиту Отечества как священного долга и почетной обязанности.
Сомнения и неуверенность овладели не только политработниками, но практически всеми категориями военнослужащих. Тем более, что поводов для этого было уже немало – Вооруженные Силы находились под валом жесткой критики за Афганскую войну, их «подставили» в Тбилиси, Сумгаите, Баку, Вильнюсе… Таким образом власть своими руками подрывала основу своей же стабильности, надежной опоры в лице Армии и Флота и других силовых структур.
15 марта 1991 года в Севастополе состоялась XXXIX партийная конференция, на которой секретарем парткома флота был избран капитан 1 ранга А.Б.Тарайко, секретарем контрольной комиссии парторганизации ЧФ стал капитан 1 ранга С.С.Сиркин. На первой Всеармейской партийной конференции, проходившей 29-30 марта 1991 года, был избран Всеармейский партийный комитет.
Таким образом, партийно-политические органы были разделены на военно-политические и партийные. Однако полной ясности в вопросах их существования и деятельности в условиях реальной многопартийности не наступило. Попытки восстановить должный порядок, нарушенный «разбродом и шатаниями» предыдущих перестроечных лет, успехом увенчаться не могли.
Это подтверждали публикуемые в печати отзывы и мнения самих делегатов Всеармейской партконференции, оценивавших присутствие и выступление на ней М.С.Горбачева как «дежурное». К примеру, капитан 3 ранга В.С. Буякевич вспоминал:
«Михаил Сергеевич, как мне показалось, словно не услышал нас. А больше всего поразил его оптимизм, неизвестно на чем базирующийся. Чего-то же конкретного, обнадеживающего в его выступлении мы не услышали».
12 июля 1991 года в Севастопольском ДОФе прошла XXV комсомольская конференция Черноморского флота. К тому времени в черноморских рядах ВЛКСМ состояло более 30 тысяч членов Всесоюзной организации, оказавшейся на пике перестройки в крайне сложной ситуации. «Разбегание по национальным квартирам», «демократизация» жизни, приведшая к либерализации взглядов «молодых коммунистов», бесконечным дискуссиям, коммерциализации отношений в молодежной среде привела к тому, что комсомольские «верхи» довели ВЛКСМ до критического состояния.
Соответствующая оценка была дана еще 22 декабря 1990 года IV пленумом Совета комсомольских организаций (СКО) Черноморского флота, возглавляемом капитаном 3 ранга С.П. Горбачевым. Тогда произошло ранее невозможное в военной системе: СКО ЧФ, считая предлагаемый руководством Союза путь развития организации бесперспективным, оценивая позицию первого секретаря ЦК ВЛКСМ В. Зюкина по отношению к организации ВЛКСМ Вооруженных Сил как ошибочную, предложил В. Зюкину уйти в отставку.
Это мнение было озвучено 15 февраля 1991 года на IV пленуме ЦК ВЛКСМ, что вызвало определенный резонанс как в центре, так и на местах. Но это и подобного рода события уже не были способны повлиять на ситуацию, скорее, давая понять: будущее государства и его конструкций определялось непосредственно в Москве, в пределах Садового кольца. Вместе с тем, было продемонстрировано: с происходящим, с действиями руководства союзными структурами согласны далеко не все, в том числе в Вооруженных Силах.
Примечательно, что со своим «особым мнением» выступили представители молодежи Черноморского флота. Буквально через несколько месяцев черноморцы вновь проявят «самостоятельность», инициировав в условиях распада СССР борьбу за сохранение Черноморского флота для России.
Несмотря на декларирование и реализацию принципов деполитизации и департизации Вооруженных Сил страны, происходила их реальная политизация, что вполне естественно, ведь Армия и Флот, другие силовые структуры – сколок общества, неотъемлемая часть государственного механизма. Ставший популярным лозунг «Армия – вне политики!» оказался нереализуем. Тем более, что неуклюжие действия власти, культивирование антиармейских настроений объективно вовлекали человека служивого в политику.
В Севастополе этому в том числе способствовали дискуссии о вкладе Черноморского флота в экономику города, в формирование его бюджета, а также последствиях «закрытости» главной базы Черноморского флота (в нем с 1984 года действовали правила т.н. пограничной зоны). В прессе, сессионных залах, властных кабинетах обсуждались популярные в то время темы экологии, конверсии и т.д. Подобное происходило и в других местах базирования сил ЧФ. Так, в Одессе в СМИ была развернута кампания на тему целесообразности нахождения в порту флотских сил. Мол, для города было бы выгоднее использовать причалы и территорию порта в коммерческих целях.
Появились также публикации на темы «национальных» (украинских) армии и флота, постепенно увеличивалось их число.
27-28 июля 1991 года в Киеве по инициативе Руха состоялся учредительный 1-й съезд Союза офицеров Украины. Председатель оргкомитета съезда, по совместительству являвшийся зампредседателя Совета Коллегии Руха В. Мулява (в скором будущем – «главный идеолог и воспитатель» Вооруженных сил Украины – начальник социально-психологической службы МОУ, помощник министра обороны по связям с общественными организациями, политическими партиями и движениями, гетман Украинского казачества, генерал-майор) собрал около 320 делегатов.
Большинство из них были офицеры, находившиеся в запасе и отставке, но были и действующие офицеры. Среди них – командир морского тральщика капитан 3 ранга И. Тенюх (будущий Главком ВМСУ и министр обороны Украины, адмирал) и флотский журналист капитан-лейтенант Н. Гук (в будущем один из создателей в Севастополе отделения Всеукраинского общества «Просвита» им Т.Г. Шевченко – апологета курса на тотальную украинизацию всех сторон жизни, главные направления деятельности – пропаганда национального превосходства, бандеризация, героизация УПА, ОУН и других экстремистских организаций).
На 1-м съезде СОУ как исполнительный орган был избран комитет, который возглавил депутат Верховного Совета СССР полковник В. Мартиросян. В состав комитета вошли И.Тенюх и Н. Гук, ставшие «официальными эмиссарами» СОУ в Севастополе и на Черноморском флоте. Как ни парадоксально, но действующие властные структуры УССР, КГБ явно никак не противодействовали этому неконституционному шабашу, поставившему целью своей деятельности «возрождение» Вооруженных сил Украины.
В начале августа в Севастополе и на Черноморском флоте побывал Председатель Верховного Совета УССР Л.М. Кравчук (в недавнем прошлом – главный идеолог Компартии Украины, в скором будущем – президент Украины). В сопровождении Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота В.Н. Чернавина, Председателя Верховного Совета Крымской АССР Н.В. Багрова, командующего Черноморским флотом адмирала М.Н. Хронопуло он побывал на борту флотского флагмана – противолодочного крейсера «Москва».
После встречи с экипажем Л.М. Кравчук написал:
«Морякам Черноморского флота хранить и приумножать славу, традиции героического флота. Украина будет делать все для укрепления флота».
Ничего особенного в этих словах нет. Однако со временем они приобрели, мягко говоря, своеобразный оттенок. Особенно с учетом того, что, став главой независимой Украины, Кравчук неоднократно заявлял, что военный флот молодой украинской державе вроде бы и не нужен. Но вскоре это мнение стало полностью противоположным…
ПОВОРОТНЫМИ В ЖИЗНИ СТРАНЫ и Вооруженных Сил стали дни 19-21 августа 1991 года. Главные события, связанные с ГКЧП, разворачивались в Москве и, как кому-то сегодня не покажется странным, в Севастополе и Крыму. В них было вовлечено руководство Крыма и Севастополя. Не остался в стороне и Черноморский флот, в зоне ответственности которого прямо или косвенно находились объекты государственного значения, начиная от расположенного на территории Севастополя аэродрома сил ПВО Бельбек с «правительственной» полосой и заканчивая объектом «Заря» – новейшей дачей Президента М.С. Горбачева, ударными темпами построенной в Форосе, находящейся рядом с Городом-Героем.
С 4 августа М.С. Горбачев пребывал в Крыму на отдыхе, события, связанные с ГКЧП, в Москве происходили без его непосредственного участия. Однако Севастополь и Форос стали теми местами, без которых воплощение «сценария переворота» было бы невозможно. События развернулись здесь ещё до того, как происходящее стало делом публичным, было обнародовано.
По большому счету, именно с событий «августа-91» началась растянувшаяся на насколько лет «эпопея флотораздела» – годы непростой, тяжелой и противоречивой борьбы за сохранение южного военного флота страны для России. Происходил процесс раздела Черноморского флота бывшего СССР между ставшими независимыми Украиной и Российской Федерацией, определения нового статуса российской части флота и наполнения его конкретным содержанием.
Одновременно с этим началась «Третья оборона» Севастополя – главной базы Черноморского флота, города, всегда имевшего особый статус при различных режимах и политических системах. Города, созданного Русским флотом, и существовавшего для флота Отечества. Севастополь, в котором, несмотря ни на что, остался Российский флот, стал локомотивом, увлекшим за собой весь Крым из трясины «рая» украинской «незалежности». Корабль Русской Тавриды направили в родную гавань моряки-черноморцы. А все началось в приснопамятном 91-м…
В соответствии с публикациями, появившимися накануне всем известных событий, 16 августа, в пятницу, на одном из спецобъектов КГБ СССР в Москве состоялась встреча Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д.Т. Язова и Председателя КГБ В.А. Крючкова, на которой обсуждалась ситуация в стране. 17 августа на том же объекте прошла встреча в том же составе, на которую был также приглашен Председатель Правительства СССР В.С. Павлов.
На ней было решено направить группу членов Политбюро ЦК КПСС в Форос, чтобы с Михаилом Горбачёвым вопрос о немедленном введении чрезвычайного положения и не подписывать новый Союзный Договор без проведения дополнительного референдума.
Командующий Черноморским флотом той поры адмирал М.Н. Хронопуло вспоминал:
«Подошла суббота, и рано утром мне позвонил Министр обороны и передал приказание встретить и проводить Главкома Сухопутных войск генерала армии В.И. Варенникова, а также передать приказание Главкому ВМФ адмиралу флота В.Н. Чернавину (он отдыхал в Крыму – Ред.) позвонить Министру обороны. Звонок был в 11.10.».
Михаил Николаевич Хронопуло (3.09.1933–10. 04. 2012) – опытный военачальник и авторитетный руководитель, командующий Черноморским флотом (1985-1991), адмирал. Был обвинен в поддержке ГКЧП, отстранен от должности в сентябре 1991 г., уволен со службы 17 марта 1992 г. Представитель Правительства Автономной Республики Крым в Москве (1999-2003).
Адмирал Хронопуло вспоминал:
«Начинаем с 18 августа. Мне позвонил командующий 8-й отдельной армией ПВО генерал-лейтенант М.А. Лопатин и доложил, что группа ответственных лиц во главе с Главкомом Сухопутных войск генералом армии Варенниковым прилетает из Москвы в 15.30 на аэродром Бельбек. Памятуя о том, что Министр обороны приказал мне встретить эту группу, я пораньше отправился на Бельбек».
Из воспоминаний находившегося в то время на отдыхе в Крыму Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота В.Н. Чернавина:
«18 августа в 11 утра мне позвонил из Москвы Министр обороны Д.Т. Язов и сказал:
– Сегодня вечером на бельбекский аэродром прилетит Варенников. Повидайся с ним. Он тебе расскажет об обстановке в Вооруженных Силах и стране.
Это был не приказ, это было как бы частное пожелание, просьба, поэтому на Бельбек я приехал в том виде, в каком прогуливался по аллеям Ореанды. Потом, когда мне пришлось давать показания следователю, я ему так и заявил: «На путч прибыл в шортах и сандалиях без задников…» Хорошо, что у него хватило чувства юмора».
Владимир Николаевич Чернавин (родился 22 апреля 1928) – Герой Советского Союза, адмирал флота, один из прославленных подводников, создававших подводный атомный флот. Последний Главнокомандующий ВМФ – заместитель Министра обороны СССР, затем – командующий ВМФ – заместитель Главнокомандующего ОВС СНГ, первый Главком ВМФ России. С 25 августа 1992 г.– в распоряжении Министра обороны РФ. С 2011 года – ведущий аналитик Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации.
В 13.00 первый заместитель Председателя Совета обороны СССР О.Д. Бакланов, секретарь ЦК КПСС О.С. Шенин, заведующий Общим отделом ЦК КПСС, руководитель Аппарата Президента СССР В.И. Болдин, генерал армии В.И. Варенников и начальник 9-го управления КГБ Ю.С. Плеханов вылетели с аэродрома «Чкаловский» на самолёте Ту-154, закреплённом за Министром обороны, в Крым для переговоров с Президентом СССР. Цель – заручиться его согласием на введение чрезвычайного положения.
Около 17 часов они встретились с Горбачёвым, однако тот напрямую отказался дать им своё согласие. Как вспоминал генерал Варенников, Горбачёв всё же не возражал против введения чрезвычайного положения, лишь только не хотел сам принимать такое решение:
«То есть он давал добро на эти действия, но сам объявлять это положение не желал».
М.С.Горбачев закончил встречу рукопожатиями и словами:
«Чёрт с вами, делайте, что хотите, но доложите мое мнение».
Эти слова Президента СССР приехавшие расценили как фактическое согласие на введение в стране чрезвычайного положения при одновременном желании Горбачева остаться в стороне от принятия такого решения. Пожав друг другу руки, на том и расстались…
Пока группа из Москвы находилась в Форосе, командующий Черноморским флотом съездил в Севастополь за приехавшим с женой из санатория «Нижняя Ореанда» адмиралом флота Чернавиным. Адмирал Хронопуло вспоминал:
«Главком предположил сразу, что в таком составе прибывшая группа явно едет для разговора с Горбачевым по подписанию Союзного Договора, о котором было объявлено в телеобращении 2 августа, а 3 августа напечатано в газете «Правда». Так ка времени до 17.00 оставалось мало, мы решили поехать на аэродром Бельбек…
Недавно на аэродром прибыли командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск маршал артиллерии В.М. Михалкин, командующие Прикарпатским военным округом генерал-полковник В.В. Скоков, Киевским военным округом генерал-полковник В.С.Чечеватов, Одесским военным округом генерал-полковник И.С. Морозов, первый заместитель Министра внутренних дел СССР генерал-полковник Б.В. Громов.
Примерно к 18 часам прибыла группа, которая ездила на «Зарю» для встречи с Горбачевым. Группа, не останавливаясь, прошла в самолет, и он стал готовиться к вылету. Когда самолет взял курс на Москву, подошел Чернавин, до этого разговаривавший о чем-то с оставшимся Варенниковым. Главком сообщил, что М.С. Горбачев заболел и на подписание Договора не поедет».
18 августа, в воскресенье, около 20.00 вице-президент СССР Г.И. Янаев прибыл в Кремль, где прошла встреча с группой членов Политбюро, вернувшихся из Фороса от Горбачёва. «Машина ГКЧП» закрутилась…
События в Москве развивались с калейдоскопической быстротой, Черноморский же флот находился в состоянии напряженного ожидания: что будет дальше?
Из воспоминаний ветерана морской пехоты Черноморского флота А.Б. Кочеткова:
«С конца августа 1991 года, пожалуй, самым популярным вопросом был такой: «Где вы были и что делали 19 августа?» Рано утром в этот день, где-то часов с шести, я вместе с офицерами управления находился на стрельбище бригады морской пехоты в районе севастопольской Казачьей бухты. Мы должны были отстреляться в ходе подготовки к ГИМО – инспекция на флоте должна была начаться со дня на день. Смотрим: едет дежурная машина. Вышедший из неё прапорщик, как бы в шутку говорит:
– А вы что тут делаете? Страны уже нет! Сбор – на плацу.
Мы запрыгнули в кузов автомобиля, поехали…
На плацу строится бригада, все – в полной выкладке, с оружием. Тут – командование, в часть по «экстренному вызову» прибывают офицеры и прапорщики. Я быстро сбегал домой – живем тут же, рядом. Взял «тревожный вещмешок» – ранец десантника. Жена волнуется. А по телевизору – «Лебединое озеро»…
В то время, как раз накануне, я только вернулся из Киева с 6-х Курсов повышения квалификации политсостава. Был направлен на учебу с должности заместителя начальника политотдела берегового ракетного полка, куда пришел из морской пехоты, с должности пропагандиста. Между тем происходили метаморфозы – были образованы военно-политические органы, создавались партийные комитеты. В марте 91-го меня избрали секретарем парткома соединения морской пехоты, в которое когда-то, в 1979-м, пришел служить. Так что я прибыл на новую должность, но людей в части знал хорошо.
По всему чувствовалось: происходит что-то неординарное, в воздухе буквально висело напряжение. Офицеры шутили: «Всё – в норме. Готовы сдать партийные взносы…
Приехавший начальник Береговых войск флота генерал-майор В.И. Романенко, командир бригады полковник А.Н. Кочешков кратко проинформировали о происходящих событиях, основываясь на официальной информации. Задачу сформулировали так: необходимо обеспечить порядок и спокойный ход жизни в местах дислокации, не допустить каких-либо провокаций. После этого личный состав стал заниматься, в общем-то, повседневными делами, находясь на территории военного городка на казарменном положении.
В этот же день где-то рота–полторы на БТРах под командованием начальника оперативного отделения штаба Береговых войск полковника А.Н.Ковтуненко убыла на Бельбек для охраны аэродрома».
Александр Борисович Кочетков (родился 29 марта 1954) – полковник запаса, севастополец, чья офицерская служба прошла на Черноморском флоте. В 1991г. – секретарь парткома 810-й отдельной бригады морской пехоты, майор. Пик военной карьеры – должность заместителя начальника Береговых войск ЧФ по работе с личным составом. В настоящее время – заместитель исполнительного директора Института стран СНГ в Севастополе.
Наступило 20 августа. В этот день «маятник путча» качнулся в сторону окружения Ельцина. К исходу вторника гэкачеписты стали стремительно терять инициативу…
В 8.45 адмиралу Хронопуло позвонил Главком, который сообщил: ГИМО переносится на следующий год. Корабли и военнослужащих из района полигона у горы Опук надо вернуть в места дислокации. Необходимо готовиться к зиме, участвовать в сельхозработах, строительстве. Вместе с тем, необходимо помнить: происходящее в стране нас касается и нам следует выполнять указания Министра обороны; главное – обеспечивать боеготовность и боеспособность флота, поддерживать его техническое состояние, порядок, готовить силы; надо обеспечить полноценную повседневную деятельность.
Как оказалось, утром 21 августа Министр обороны СССР Д.Т. Язов отдал приказ вывести из Москвы все части, введенные в столицу 19-го числа, в места постоянной дислокации. Накануне, 20 августа, в 17.00 Президент России Б.Н. Ельцин издал указ о временном принятии на себя обязанностей Главнокомандующего Вооружёнными Силами на территории РСФСР. Народный депутат, председатель Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам генерал-полковник К.И. Кобец был назначен Министром обороны РСФСР (должность была упразднена 9 сентября 1991 г., до этого Кобец был начальником войск связи Вооружённых Сил СССР – заместителем начальника Генерального штаба ВС СССР).
В это же утро на совещании у и.о. Президента СССР Г.И. Янаева было решено направить делегацию в Форос к М.С. Горбачёву. Около 16.00 Президиум Верховного Совета СССР под председательством глав палат Союзного парламента принял постановление, в котором объявил незаконным фактическое отстранение президента от исполнения его обязанностей и потребовал от вице-президента отмены указов и основанных на них постановлений о чрезвычайном положении как юридически недействительных с момента их подписания. В16.52 Вице-президент РСФСР А.В.Руцкой и Премьер-министр И.С.Силаев вылетают в Крым.
Из воспоминаний ветерана морской пехоты Черноморского флота А.Б. Кочеткова:
«21 августа бригада была построена на плацу. Выступил начальник военно-политического отдела подполковник В.В.Черевко (впоследствии он ушел служить на Украину). Затем он обратился ко мне со следующим поручением. Так как в свое время, будучи пропагандистом политотдела, я выполнял обязанности нештатного спецпропагандиста, в том числе имел опыт эксплуатации оборудованной на базе БРДМ звуковещательной станции ЗС–7Б, мне была поставлена выдвинуться на этой машине на Бельбек в составе колонны. В общем, нужно было прибыть на аэродром. Там я оказался где-то к полудню.
Более–менее четко уже на Бельбеке задачу сформулировал генерал-майор Романенко: выбрать позицию таким образом, чтобы трансляцию станции было слышно на как можно большей площади. По команде нужно было обратится к прибывшим на самолете, приземление которого должно было состояться. Устойчивая передача станцией велась на дистанции до 4,5 км на пересеченной местности. Поэтому я расположил ЗС примерно в центре полосы у РСП (пункта радиолокационной системы посадки).
Откровенно говоря, не было понятно, что и кому я должен был говорить, но Романенко выразился в том смысле, что «сам знаешь, что в подобных случаях сказать…». Мол, прилетит некий самолет, сядет, посмотрим, кто прибудет, надо будет что-то вещать… Мы оба понимали, что «путчи» не каждый день случаются, потому рассмеялись: выберемся как-нибудь из этой довольно нелепой ситуации.
К этому времени в районе аэродрома было сосредоточено до 500 морских пехотинцев: были они на подходах, рассредоточены в виноградниках, у рулёжных дорожек, у моря, у уреза воды. Все с вооружением, в том числе были получены новейшие по тем временам гранатометы «Шмель», из которых мы до этого даже не стреляли. У бойцов разведбата были даже ПЗРК. В начале полосы были размещены топливозаправщики, очевидно, с тем, чтобы не допустить несанкционированного приземления какого-либо «борта». Все находились в состоянии ожидания, решая задачу по недопущению в район аэродрома посторонних. Как бы номинально руководил действиями заместитель начальника Береговых войск полковник В.М. Черномуров, хотя здесь же находился генерал Романенко.
Через какое-то время поступила информация, что на аэродром прибыли командующий флотом адмирал Хронопуло, Председатель Верховного Совета Крыма Багров. Тут в небе появляется самолет, который уходит на второй круг. В это время персонал подразделения аэродромного обслуживания разблокировал ВПП, убрав топливозаправщики.
Смотрим: садится Ил-62 с надписью Soviet Union на борту. Тут же комбриг полковник А. Кочешков, усмехнувшись, снимая бронежилет, произносит: «Судя по всему, сегодня пострелять не дадут…». Все – при оружии, с боеприпасами, я – без ничего. Тут мне дают кусок белой простыни, привязываю её к антенне и выдвигаюсь в сторону самолета, который подрулил к правительственному зданию. Задача: понять, кто прилетел, хотя предварительно было сказано, что вроде бы прилетает Язов.
Так и случилось: открывается дверь самолета, первым выходит Министр обороны. Он как бы несколько не в себе: фуражка сдвинута на бок, узел галстука не на месте… К нему уже направились Хронопуло, Багров, Романенко, который мне машет: мол, уезжай…
После того, как группа из Москвы уехала, напряжение несколько спало, хотя ту же задачу продолжали решать. Пообедали в летной столовой, ребята принесли виноград, пробуем что-то поймать по радиоприемнику, но никаких новостей нет. Тут поступает информация, что из Москвы летит Ту-134 с Руцким на борту, с ним политики, священники, журналисты.
Вскоре появился самолет, который с первого захода сел. Никто ему не препятствовал, мы никаких действий не предпринимали. Издалека было видно, как они уехали. Вернулись они к полуночи. Как оказалось, улетал в Москву М.С. Горбачев. Вскоре взлетел Ту-134, потом Ил-62. Затем и мы снялись и убыли в расположение бригады, где-то к 4-м утра были в Казачьей.
Каково же было мое удивление, когда на следующий день Руцкой рассказывал о том, как он, тревожась, ощупывал свой пистолет на боку…»
Раньше Руцкого самолётом для переговоров с Горбачевым вылетели и к 17.00 прибыли в Форос некоторые члены ГКЧП во главе с А.И. Лукьяновым. После провала задуманного они прибыли к Горбачеву для обсуждения возможного выхода из создавшейся ситуации. Однако он отказался их принимать, предпочтя общение с представителями своего «заклятого друга» Б.Н. Ельцина. Дальше всё пошло, как по маслу, – прогнозируемо и, увы, сокрушительно для страны, ещё два дня являвшейся единой и великой…
В это же время вице-президент Янаев подписывает указ, в котором ГКЧП объявлялся распущенным, а все его решения – недействительными. В 22.00 Генеральный прокурор РСФСР Валентин Степанков вынес постановление об аресте бывших членов ГКЧП. Уже за полночь, в 00.04 22 августа Михаил Горбачёв вылетел с Бельбека в Москву вместе с Руцким и его «командой» на Ту-134. В 00.17 за ним вылетел самолёт Ил-62 с членами ГКЧП на борту. К утру члены распущенного ГКЧП берутся под стражу. Начинается расследование уголовного дела об «августовском путче», которое после «черного октября» 1993 года прекращено – 23 февраля 1994 года постановлением Государственной Думы уже независимой Российской Федерации была объявлена амнистия для всех членов и сторонников ГКЧП…
КОГДА В МОСКВЕ после краха Государственного комитета по чрезвычайному положению произошла фактическая смена руководства пока еще единой страны (за исключением «ушедших» республик Прибалтики), как следствие, сменилось и руководство Вооруженных Сил. Со временем ускоренно стали набирать силу дезинтеграционные процессы в Союзе ССР по всем направлениям.
Безусловно, в первую очередь они коснулись Вооруженных Сил, являвшихся наряду с КПСС и КГБ несущей опорой государственной конструкции самой большой страны мира.
Сразу же после событий тех дней «парад суверенитетов» в разваливающемся Союзе был продолжен. К нему теперь в «полный рост» подключилась Украина. 24 августа состоялось провозглашение Акта о независимости Украины (Декларация «О государственном суверенитете Украины» была принята ещё 16 июля 1990 года). В это же день ее Верховным Советом принято постановление «О воинских формированиях на Украине», что вывело на повестку дня вопрос о будущем Черноморского флота, основные силы которого дислоцировались на украинской территории.
А 29 августа в Киеве состоялась рабочая встреча Председателя Верховного Совета Украины Л.М. Кравчука с командующими военными округами и Черноморским флотом, командующими воинскими соединениями центрального подчинения, начальниками внутренних, пограничных и железнодорожных войск, которые дислоцируются на территории республики. Председатель Верховного Совета рассказал о работе внеочередной сессии Верховного Совета Украины, характере и важности принятых сессией документов, в частности, и постановления о воинских формированиях в Украине.
Состоялся обмен мнениями по практическим подходам к военному строительству в республике, созданию Министерства обороны Украины, защите суверенитета украинского государства как в мирное, так и в военное время. В принципе, именно с этой встречи началась практическая работа по созданию Украинских национальных Вооруженных сил, что предопределило возникновение так называемой «проблемы Черноморского флота».
К слову сказать, тогда же начался процесс «прихватизации» воинских частей, замыкавшихся непосредственно на Москву, присвоения их материальной базы, создаваемой многими поколениями, в том числе моряков. Так, на состоявшейся пресс-конференции Л. Кравчук, говоря о военных проблемах, сказал, в частности, о том, что в ближайшие дни будет принято решение о передаче комплекса зданий, в которых размещается Киевское высшее военно-морское политическое училище, органам культуры республики.
Антиармейская, антифлотская кампания, а также быстрая и широкомасштабная акция по смене высшего военного руководства страны определили уход с поста командующего адмирала Михаила Николаевича Хронопуло, руководившего флотом в течение всех перестроечных лет – с середины 1985-го по сентябрь 1991-го. Как в «добрые старые» «недемократические» времена, адмирала «ушли» «по личной просьбе и в связи с ухудшением состояния здоровья».
Он, как это и делалось раньше, был освобожден от должности и зачислен в распоряжение Главнокомандующего ВМФ. Его преемником стал вице-адмирал И.В. Касатонов, назначенный на должность командующего Черноморским флотом Президентом СССР. Указ об этом на расширенном заседании Военного совета ЧФ 17 сентября до руководящего состава флота довел 1-й заместитель ГК ВМФ адмирал флота И.М. Капитанец. Он и представил на этом заседании нового командующего.
Впрочем, вице-адмирал Игорь Владимирович Касатонов в представлении черноморцам не нуждался – его курсантские годы, две трети дальнейшей офицерской службы были связаны с Черным морем, с Севастополем.
Из биографии
Игорь Владимирович Касатонов родился 10 февраля 1939г. во Владивостоке. В 1960г. окончил Черноморское высшее военно-морское училище им. П. С. Нахимова. Командовал батареей боевой части эскадренного миноносца Черноморского и Тихоокеанского флотов, боевой частью ракетного корабля Черноморского флота. В 1967г. окончил Высшие специальные офицерские классы ВМФ и был назначен старшим помощником командира, а затем командиром большого противолодочного корабля «Проворный». После окончания в 1972г. Военно-морской академии назначен командиром БПК «Очаков». Заочно окончил Севастопольский приборостроительный институт. С 1975г. – начальник штаба – заместитель командира дивизии противолодочных кораблей ЧФ. В 1979г. окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Проходил службу в должностях командира дивизии противолодочных кораблей ЧФ, командующего Кольской флотилией Северного флота, 1-го заместителя командующего Северным флотом. В 1991-1992гг. – командующий Черноморским флотом. Затем – 1-й заместитель Главнокомандующего ВМФ России (до 1999г.). В настоящее время – советник начальника Генерального штаба ВС РФ. Женат. Имеет двух сыновей и дочь.
Фамилия Касатоновых известна на флоте, пожалуй, каждому. Касатонов-старший – Герой Советского Союза адмирал флота Владимир Афанасьевич Касатонов командовал Черноморским флотом во второй половине 50-х годов, полтора десятилетия был 1-м заместителем Главкома. Поэтому вполне естественным было мнение о том, что сыну 1-го зама в жизни было легче других – фамилия сама срабатывает. Однако в отношении Игоря Владимировича, как говорится, это не тот случай.
«За папу не спрячешься», когда ты стоишь на командирском мостике, а тем более, когда руководишь многотысячным коллективом, управляешь ведущим, основным соединением флота. Когда речь идет об объединении – тем более. К тому же, в период начавшейся военной реформы.
То, что эта «реформа» пойдет по пути разрушения, стало ясно практически сразу. Об этом можно судить на основе хотя бы двух дискуссий, развернувшихся на страницах прессы, в том числе военных изданий. Само собой разумеется, в авангарде шел печатный орган Минобороны «Красная Звезда», который был взят в жесткие «демократические» клещи. Иначе как можно расценить то, что в «Звездочке» в течение почти трех «постгэкачепистских» месяцев шел разговор о том, всегда ли нужно выполнять приказы.
Основной же темой стала проблема «армия и политика», их взаимосвязь, взаимозависимость или взаимоисключительность. Конечно, все это было не случайно: людям, взявшим в руки бразды правления страной и армией, надо было, во-первых, оправдаться, а во-вторых, укрепить свои пока еще шаткие позиции. Однако они не могли не понимать: подобного рода «дискуссии» могут привести к массовому неповиновению, в результате чего «человек с ружьем» сам становится субъектом политической борьбы. Это неоднократно демонстрировала История России. Это вскоре доказали моряки-черноморцы.
Напомним: 24 августа М.С. Горбачев подписал Указ «О прекращении деятельности политических партий и политических движений в Вооруженных Силах СССР, правоохранительных органах и государственном аппарате», а 29 августа был издан Указ «Об упразднении военно-политических органов в Вооруженных Силах СССР, в войсках КГБ, ВВ МВД и железнодорожных войсках».
Такие меры в условиях запрета КПСС, наступления реальной многопартийности, уже давно идущей департизации и деидеологизации силовых структур (деятельность КПСС была приостановлена 23 августа, её имущество конфисковано, партия была запрещена в России 6 ноября 1991 года), были не только объяснимы, но и понятны.
Непонятным было одно: чем и как будет заменена 70-летняя система партийно-политической работы? Ведь работа с «человеческим фактором» нигде, в том числе в «демократической» России вакуума не терпит. Однако новых власть предержащих этот жизненно важный вопрос не беспокоил. Деморализация Армии и Флота начала набирать обороты. «Разбегание по национальным квартирам» (в т.ч. откровенное дезертирство) приняло необратимый характер.
29 августа Верховным Советом СССР Министром обороны СССР был назначен новоиспеченный маршал авиации Е.И. Шапошников, который во время действия ГКЧП отказался выполнить приказ Д.Т. Язова о приведении авиации в боевую готовность. Учитывая то, что с 24 августа Совмин РСФСР взял на себя функции Кабинета Министров СССР, уже тогда стало понятно, по какому пути будут идти преобразования в армии. Как следствие наступивших быстрых перемен: в конце августа – начале сентября 1991 года высшее командование ВС СССР было обновлено на 80 процентов. Из него были уволены лица, не только поддержавшие ГКЧП, но и те, кто по своей сути являлся носителем «старых» идей и взглядов, кто мог помешать «демократии» даже не действием – своим присутствием.
В начале сентября, в соответствии с Указом Президента СССР, была создана комиссия МО по упразднению военно-политических органов и созданию органов боевой подготовки и структур по работе с личным составом. Ее председателем стал в свое время «обиженный неназначением» на должность начальника Главпура СА и ВМФ генерал-полковник Д.А. Волкогонов, руководивший в течение длительного времени армейским «агитпропом».
В ноябре комиссия закончила свою работу. На основании ее предложений в Вооруженных Силах создавались структуры по работе с личным составом. При Министерстве обороны был образован Комитет по работе с личным составом, а в частях и соединениях вводился институт помощников командиров по работе с личным составом.
Корпус бывших политработников второй раз в течение года претерпел трансформацию, значение которой, без всякого преувеличения, сокрушительно сказалось на морально-психологическом состоянии личного состава Вооруженных Сил. Это стало очевидно практически сразу же – «несокрушимая и легендарная» в кратчайший срок была разбита без сражений и боев, развалилась в течение осени – зимы 1991-1992 гг.
Разрушители Армии и Флота (они же – Советского Союза) не понимали, что политработники, являвшиеся одним из стержней системы управления Вооруженных Сил, были не только проводниками идей КПСС. В огромной армии, комплектуемой на основе всеобщей воинской обязанности вчерашними школьниками, они, помимо всего прочего, выполняли роль своеобразного буфера, смягчающего силу довольно серьезных изъянов Системы.
Это касалось как в целом процесса боевой подготовки и выполнения конкретных задач, так и вопросов повседневной жизни вплоть до доставания для личного состава носков, сигарет, зубной пасты, мыла и лезвий для бритья. Многие командиры, пренебрежительно относившиеся к политработникам и их роли, только с ликвидацией «комиссарских» структур поняли значение порой незаметной работы «политруков».
Впрочем, они поняли и другое: с избиения – а по-другому этот процесс назвать трудно – политических кадров началось разрушение Армии. Правда, тогда, осенью-91, этого большинство не понимало, осмысление пришло несколько позже, причем, довольно быстро. Начали с политработников – закончили Армией, одним из столпов Великого Государства.
21 сентября Указом Президента СССР при Госсовете СССР был образован Комитет по подготовке и проведению военной реформы. Его председателем был назначен новоиспеченный генерал армии К.И. Кобец, известный не только тем, что на несколько дней занял «экзотический» пост Министра обороны РСФСР, но и высказыванием за то, чтобы без лишних вопросов гэкачепистов расстреляли.
Концепция военной реформы, если так можно назвать то, что было задумано, сводилась к следующему:
– изменение организационно-штатной структуры в интересах мобильности и повышения эффективности управления частями и соединениями;
– повышение профессионализма и уровня обученности военнослужащих во всех звеньях армейского организма (контрактная система, реформа подготовки офицеров и др.);
– качественное изменение принципов материально-технического обеспечения частей и соединений;
– повышение уровня социальной защищенности военнослужащих.
Парадокс, но эти «актуальные» и «современные» «общие» позиции должны были быть реализованы в условиях тотальной конверсии, падения в пропасть отечественного ВПК и всеохватывающего сокращения расходов на содержание Вооруженных Сил. При этом, «естественно», не допускалось одновременное снижение уровня их боеготовности и боевой мощи. Уже тогда было очевидно: все задуманное и провозглашенное абсолютно нереально.
Невыполнимой эту «военную реформу» делал сам курс новых лидеров: при революционной смене общественно-экономического уклада, переделе собственности, в обстановке «дикого рынка», целенаправленного подрыва промышленного и научного потенциала обороны страны, падении жизненного уровня народа – даже просто говорить об укреплении оборонной мощи государства не было смысла. Но… говорили. И делали…
ОДНИМ ИЗ ГЛАВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ в деятельности Комитета и Министерства обороны, как это не может сегодня показаться алогичным, считалось сохранение единых Вооруженных Сил. Разрушалось единое государство, практически была запрещена КПСС, велась работа по расчленению КГБ. Неужели те, кто стоял во главе Вооруженных Сил и определял военную политику государства, пребывали в мире иллюзий, рассчитывая на то, что при всеобщей разрухе можно будет сохранить едиными только одно – Армию и Флот? Возможно, что это и так – тогда большинство руководителей и «простых смертных» не понимало многого…
4 ноября 1991 года члены Госсовета СССР высказались за сохранение единых Вооруженных Сил. Надо отметить: было уже поздно, ведь лидеры тогда еще союзных республик на тот момент уже решили, что за счет собственных бюджетов на основе подразделений Внутренних войск МВД республик для охраны важных государственных и правительственных объектов будут созданы республиканские гвардии. Таким образом, фактически союзные республики уже шли совсем другим путем – был взят курс на «национализацию» частей и соединений Советской Армии и ВМФ, дислоцированных на их территории.
Отметим принципиальный момент: сразу после ГКЧП Украина объявила о переподчинении всех воинских частей, находившихся на её территории. 11 октября ее правительством был подготовлен и передан на рассмотрение сессии Верховного Совета УССР пакет документов по военному строительству. В одном из них определялось, что оборона Украины – это прерогатива исключительно народа Украины, который создает в этих целях собственные Вооруженные силы.
За Украиной последовала Белоруссия – в сентябре ее Верховный Совет принял решение начать подготовку к созданию собственных войск. 14 ноября Указом президента М. Снегура оружие, боеприпасы и военная техника воинских частей в Молдавии были объявлены собственностью этой республики. В октябре президент Азербайджана А. Муталибов заявил о создании собственной армии на базе вооружения и техники частей Советской Армии. В Грузии происходили уже мало контролируемые Центром действия. В Прибалтике армейцы и моряки вовсю «паковали чемоданы»…
Тем не менее, несмотря на громкие публичные заявления и «декларации о намерениях», к демонтажу единой системы обороны страны в республиках приступать не решались. Разрушительная работа велась как бы «неофициально» – исподволь, скрытно, но активно и масштабно.
Сразу после объявления Украины «незалежной» в Севастополе по инициативе офицеров Черноморского флота капитанов 3 ранга А. Пляшечникова, И. Тенюха и капитан-лейтенанта Н. Гука на флоте подпольно была создана организация Союза офицеров Украины, начавшая работу по расколу флотских коллективов по национальному, «державному» признаку.
Деятельности этой организации, которую возглавил А. Пляшечников, способствовало то, что на уровне украинского государства принимались соответствующие решения, реализовывались конкретные меры. Этому объективно содействовала «капитулянтская» политика части союзного и российского политического руководства. По сути при существующем СССР такие действия (или бездействие) носили антиконституционный характер.
Так, например, еще 3 сентября 1991 г. Верховной Радой Украины первым министром обороны Украины был назначен быстро ставший генерал-полковником авиации К.П.Морозов. А 8 октября Служба Национальной безопасности Украины (СНБУ, позже – СБУ) была официально признана руководством КГБ СССР путем подписания соответствующего соглашения. Вскоре органы ГБ стали находиться в юрисдикции республик. Уже 10 октября был утвержден текст Военной присяги Украины. 3 ноября Верховный Совет принял закон «О Национальной гвардии Украины». А на следующий день – закон «О Пограничных войсках Украины».
Особую остроту проблемам, связанным с обороной и военным строительством на Украине, придала кампания по выборам президента страны. Одновременно с ними на 1 декабря был назначен Всеукраинский референдум, на который был вынесен один вопрос: «Подтверждаете ли Вы Акт провозглашения независимости Украины?». Реально из шести кандидатов в президенты на высокий пост мог претендовать экс-идеолог Компартии Украины, спикер Верховного Совета страны Л.М.Кравчук, хотя в предвыборный период его лидерство однозначно явным не выглядело.
Крымчане, севастопольцы и моряки-черноморцы в силу самых разных обстоятельств не могли оставаться в стороне от выборной кампании. Главное из них – они были жителями этой родной для них земли, с 1954 года входившей в состав УССР, что при существовании единого Союза особых вопросов не рождало. Все, включая матросов срочной службы, всегда участвовали во всех выборах – всесоюзных, республиканских, региональных, местных.
Определяющими также стали чуть ли не ежедневная сдача позиций союзным Центром, невнятность предлагаемого курса развития страны, стремительное падение жизненного уровня населения. Значительная часть электората на полуострове не верила ни М.С. Горбачеву, ни Б.Н. Ельцину. При этом его подавляющая часть не отдавала себе отчета в том, что результатом выборов украинского президента и референдума станет фактический распад Союза, ведь одновременно с этим с повестки дня не был снят вопрос «обновления» Советского Союза.
Не угасала вера в реализацию «особого» статуса Крыма, который еще недавно считался субъектом Союзного Договора. В определенном смысле лакмусовой бумажкой предвыборной кампании являлся «флотский вопрос». И Л.М. Кравчук учел этот фактор.
Кравчук первым из всех кандидатов в президенты приехал в Севастополь. Он встретился с трудовым коллективом объединения «Морской завод им. С Орджоникидзе», а также черноморцами и жителями города в Доме офицеров флота. Приезд Кравчука, активное освещение его средствами массовой информации довольно красноречиво и однозначно показали: руководство города и командование флота в вопросе о том, кому будет отдано предпочтение на предстоящих президентских выборах, уже определились.
Кандидат в президенты Украины, четко уловив конъюнктуру, дал понять: «Украине «такой» флот не нужен», о чем он сказал в интервью «Славе Севастополя». А на встрече в ДОФе заявил:
«Наша концепция военной политики состоит в обеспечении коллективной безопасности. Украина выступает за то, чтобы было общее оборонное пространство военно-стратегического характера. То есть все военно-стратегические силы, в том числе ядерные, должны быть коллективными и управляться из единого центра: Министерства обороны и Генерального штаба.
Мы выступаем за сокращение и уничтожение и стратегических, и тактических ядерных сил. Это будет достигаться путем переговорных процессов всех государств, владеющих ядерным оружием. Украина будет стимулировать этот процесс. Но пока это будет происходить, мы выступаем за единое управление коллективной безопасностью. Стратегические силы имеют ведущее значение.
Все остальное, исходя из нашей концепции, мы рассматриваем по принципу разумной достаточности… Национальные Вооруженные силы должны быть численно небольшими, но достаточно хорошо вооруженными, современными, потому что нужно иметь или хорошо оснащенную армию – или никакую…
Концепция строительства Вооруженных сил, которую я предлагаю, состоит в том, что военно-стратегические силы не принадлежат отдельным республикам, а управляются Министерством обороны и Генеральным штабом, единым для всех. Защита всей территории – общими усилиями на принципах коллективной безопасности. И мы не претендуем на руководство ядерными, ракетными и другими стратегическими войсками, расположенными на территории Украины».
Таким образом, напрямую о флоте сказано не было, но все понимали: флот относится к стратегическим силам, так как действует далеко за пределами страны и имеет ядерное оружие. Значит, черноморцы могут быть спокойны: флот останется во «всесоюзном» подчинении. Примерно то же самое утверждал министр обороны Украины К.П.Морозов, заявляя в своих интервью о том, что «незалежной» большой флот не нужен, нужны корабли только для охраны границ.
Судьба ЧФ стала главной темой, затронутой на пресс-конференции, которую в начале ноября провел командующий ЧФ адмирал И. Касатонов. Отвечая на вопрос, каким же теперь – республиканским или общегосударственным – будет Черноморский флот, командующий сказал:
«У меня такое впечатление, что кому-то выгодно неправильно трактовать те или иные вопросы и нагнетать негативную обстановку. Статус таков: флот – это общесоюзная структура и категория. Мы подчиняемся Министру обороны и Главнокомандующему ВМФ. Безусловно, право любого суверенного государства – иметь свои вооруженные силы.
И есть заявление Украины: вот мы, говорят, сформируем свою армию, свой флот. Есть и некоторые официальные (правда, я не слышал) мнения, что Черноморский флот – это украинский флот. Руководство Украины и товарищ Морозов как министр обороны ведут себя очень достойно, очень тактично, я бы сказал, очень правильно.
С точки зрения и с позиции официальных руководителей, нет в этом плане никакой торопливости, нет никакого экстремизма, а есть осторожное вхождение в контакт. Я встречался с товарищем Кравчуком в Киеве (это была инициатива моя, Военного совета флота). У нас была очень позитивная беседа с большим пониманием.
С одной стороны, Кравчук сказал, что Украина не претендует на Черноморский флот, на всю его структуру, но хочет иметь свой какой-то малый флот. С другой стороны, Морозов очень вежливо, тактично спросил, какая есть возможность прибыть на флот, с ним познакомиться. Я, безусловно, сказал, что мы рады принять, с любым количеством специалистов, и готовы вместе работать. Это официальная позиция руководства республики. Я об этом доложил Главнокомандующему ВМФ.
Теперь мы уже нашли некоторые формы общения с Министерством обороны Украины. Такие, очень осторожные, тактичные, с обеих сторон устремления, и они будут углубляться, будут находиться еще и более общие позиции для того, чтобы, ничего не отрицая, по-умному, по-хорошему наладить контакт».
Именно с надеждой на такой контакт и пришли черноморцы к урнам для голосования 1 декабря 1991 г. Надежду укрепляло и опубликование 25 ноября, за неделю до выборов, проекта Договора о Содружестве Суверенных Государств.
1 декабря 1991 года состоялись выборы президента Украины и Всеукраинский референдум по вопросу независимости. Президентом был избран Леонид Макарович Кравчук. Также был подтвержден Акт провозглашения независимости. Цифры были красноречивы: всего «незалежность» Украины одобрило 90,32% голосовавших. При этом этот показатель в Крыму составил 54,19%, а в Севастополе — 57,07%.
Флот, как «это и положено», на выборах проявил «высокую организованность и дисциплину» – изрядно «избитые» экс-политработники, руководимые авторитетнейшим вице-адмиралом Владиленом Петровичем Некрасовым и его недавним первым заместителем по Военно-политическому управлению ЧФ контр-адмиралом Георгием Акимовичем Селивановым, все-таки умели организовать предвыборную работу.
Участие черноморцев в референдуме, как, впрочем, всегда в подобных мероприятиях, было активным. В целом проголосовало 97% личного состава. 72% высказались за независимость Украины, 48% отдали голоса Л. Кравчуку. Почему так произошло?
Прежде всего, свою роль сыграло то, что Украина, хотя и по-своему, но проявляла заинтересованность к флотской судьбе. Россия же в лице нового политического руководства была абсолютно индифферентна к Черноморскому флоту. Кроме того, в условиях уже начавшегося распада Союза настойчиво, упорно навязывалась мысль: основные силы флота находятся на территории Украины, и потому она должна вершить его судьбу.
Кроме того, в составе Черноморского флота было довольно много этнических украинцев и выходцев из её областей среди офицерского состава и мичманов. И именно они являлись костяком флота. Плюс к этому, значительное число воинов срочной службы было призвано с Украины. Особенно повысился их процент после введения новой системы призыва, когда призывников из Украины уже не могли послать служить без их воли за пределы республики.
Такой результат выборов среди черноморцев заставил задуматься: слово – сказано, что будет дальше? И при поиске ответа на него сразу же появилась нешуточная тревога.
С большой обеспокоенностью офицерами и мичманами стали восприниматься скорые и неоднократные заявления президента Украины о том, что республика не войдет в обновленный Союз. Естественно, подавляющее большинство голосовавших «за» не предполагали, чем обернется «настоящая» независимость.
И никто не мог представить себе, что Л.Кравчук, посещавший Крым, Севастополь и флот в ходе предвыборной кампании, не выполнит своих обещаний. А ведь именно его слова и обещания во многом определили выбор.
Вспоминает 1-й секретарь Севастопольского горкома Коммунистической партии Российской Федерации В.М. Пархоменко:
«Кравчук, приезжая в ходе предвыборной кампании в Севастополь, довольно определённо утверждал: Украине не нужен Черноморский флот. Тогда подобного рода заявления были очень важны, ведь иные в тот момент ставшие авторитетными украинские политики уже заговорили о том, что «незалежной» нужны собственные вооруженные силы. При этом, как вы помните, союзные власти встали на путь фактического «избиения» Армии и Флота. Оно началось ещё в мае 1987 года, после приземления Руста на Красной площади. А после ГКЧП последовало заточение Министра обороны Д.Т.Язова в «Матросскую тишину», ликвидация института политорганов в ходе департизации и деполитизации силовых структур…
Многое было непонятно, в том числе людям служивым. Особенно с учетом того, что в ходе обсуждавшейся тогда идеи создания Союза Суверенных Государств всё-таки речь шла о единых Вооружённых Силах. Запутали, ввели в заблуждение людей рвавшиеся к власти «удельные князьки» и новые «политические элиты»…
То, что ситуация приобретает совершенно иную конфигурацию, стало ясно всем через день-два. Людям флотским, говоря морским языком, становилось очевидно: такой курс ведет к опасности. Возникла и нарастала угроза «приватизации» Черноморского флота Украиной. Даже непрофессионалам было понятно: в таком случае флот, придя в упадок, будет просто уничтожен. А вместе с его гибелью незавидная участь постигнет Севастополь – уникальный город, созданный флотом и для флота.
Контр-адмирал в отставке А.В. Ковшарь вспоминает:
«Несмотря на неразбериху в стране, массу противоречий, неясность ситуации, начавшееся резкое ухудшение качества и параметров жизни, мы прекрасно понимали, что Украина просто не потянет Черноморский флот – не сможет его содержать, развивать. Это, кстати, стало понятно и не специалистам. Ведь военный флот – «игрушка» дорогая, по силам его иметь немногим державам. К примеру, в постройке современной подводной лодки или надводного корабля участвуют десятки конструкторских бюро и сотни предприятий. А что значит подготовить кадры?
Да и вообще флот – это ведь сложнейший организм, это мини-вооруженные силы, даже мини-государство. Тут и авиация, и ПВО, и морская пехота, и береговые ракетчики, и заводы, и арсеналы, и аэродромы, и медицина… Это десятки тысяч военнослужащих и столько же гражданских специалистов. Это семьи и военные городки со школами и жилым фондом. Это огромные территории и акватории с инфраструктурой и коммуникациями. Да ещё … ядерное оружие.
Наш ЧФ, его базы, объекты размещались на всём побережье Черного моря – от Измаила до Батуми. На Севере – это объекты в Киеве и в глубине Украины. На востоке – это Каспийск с экранопланами. На западе – аэродромы в Молдавии. На юге – это пункт материально-технического обеспечения в ставшем известным всему миру сирийском Тартусе. Операционная зона нашего флота – Черное, Азовское и Средиземное моря. Полностью! Поэтому наш флот можно было бы назвать Средиземноморским, так как наши силы постоянно решали задачи в Средиземноморье. И не только там – в Атлантике, Индийском океане. Как, скажите пожалуйста, «незалежна ненька –Украина» распорядилась бы этим «хозяйством»? Нужно ли оно было Киеву? Конечно же, нет…
И нам сразу же стало понятно: развалят флот, растащат, разворуют. Бросят людей на произвол судьбы. Как результат – загубят цветущий Севастополь, крымские посёлки и городки, где флот присутствовал. Беда. Но ещё большая беда – оголить юг Украины и России, сломать систему безопасности на огромном пространстве, а, значит, дать повод и фактически создать условия для тех внешних сил, которые жаждали поживиться постсоветским наследством. И, кстати говоря, на Украине этот «махновский» погром и произошел. И продолжается.
А мы, черноморцы и севастопольцы с крымчанами, сохранили флот, сохранили главную базу флота. Мы, без ложной скромности, проявили мудрость и прозорливость, как раз и основанные на профессионализме: мы понимали – сдавать флот, рвать его нельзя. Это – самоубийство. И время доказало нашу правоту. Более того, этим мы обеспечили не только самосохранение, но и решение перспективных, совершенно новых задач. Это не только Русская весна показала. Это доказали и Сирия, и многое другое».
Александр Васильевич Ковшарь (родился 22 декабря 1949). Контр-адмирал в отставке. Опытный моряк и руководитель воинских коллективов. Верный присяге, Флоту и Военно-морскому флагу «коренной черноморец». На «отлично» усвоил уроки академии морской корабельной службы, созданной флотоводцами Н.Г. Кузнецовым и С.Г. Горшковым. В течение 11 лет успешно решал ответственные задачи, являясь заместителем командующего Черноморским флотом по вооружению и эксплуатации вооружения – начальником вооружения и эксплуатации вооружения флота. В настоящее время – инспектор Инспекторской группы ЧФ. Депутат Законодательного Собрания Севастополя первого созыва (2014-2019).
1-3 декабря в Москве прошло совещание представителей парламентов республик, ведавших оборонными вопросами. Представители Украины однозначно высказались за создание собственных Вооруженных сил. Через день, 5 декабря, на торжественном заседании Верховного Совета Украины во время приведения к присяге президента республики было объявлено о выходе Украины из состава СССР. Вопрос о будущем Союза встал на повестку дня межреспубликанских отношений со всей остротой.
А 6 декабря 1991 года наступил момент истины: Верховный Совет Украины принял законы «О Вооруженных Силах» и «Об обороне», по сути провозгласив создание своих национальных Вооруженных сил на базе тех объединений, соединений и частей, которые дислоцировались на ее территории.
К тому времени на Украине была сосредоточена самая мощная группировка Советских Вооруженных Сил, включавшая в себя наиболее подготовленные и технически оснащенные Киевский, Прикарпатский и Одесский военные округа, а также основную часть сил Черноморского флота. При этом собственностью Украины были объявлены ядерные силы, которые не могли управляться Киевом по организационно-техническим причинам. И это при условии, что независимая Украина объявила о своем безъядерном статусе. Необходимо отметить: ни одна республика существовавшего тогда СССР к созданию собственных вооруженных сил не приступала, хотя заявления различного рода их политическими лидерами всё-таки делались.
День 8 декабря навсегда вошел не только в отечественную, но и мировую историю: в Беловежской пуще руководители России, Украины и Белоруссии подписали Соглашение о Содружестве Независимых Государств. Через четыре дня лидеры республик Средней Азии и Казахстана выразили готовность стать равноправными членами Содружества. 21 декабря главы одиннадцати независимых государств в Алма-Ате подписали Декларацию, провозгласившую ее важнейшие принципы. В ней было заявлено: «С образованием СНГ СССР прекращает свое существование»…
Нужно подчеркнуть: этому предшествовало совещание в союзном Министерстве обороны, на котором министры обороны суверенных государств, еще составлявших СССР, договорились о долевом участии в формировании военного бюджета страны, хотя уже тогда Украина твердо заявила о намерении создавать свою армию. Не были разрешены и другие проблемы, в целом не позволявшие прийти к единому взгляду по вопросам обороны и безопасности.
В том декабре чуть ли не каждый день был историческим. 24-го числа Россия заняла место СССР в ООН. На следующий день президент США Д. Буш объявил о признании Соединенными Штатами Украины, России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Киргизии. 25 декабря страна услышала последнее официальное выступление М. Горбачева, в котором он заявил о своей отставке. Уже экс-президент подписал Указ о сложении с себя функций Верховного Главнокомандующего и передал право на применение ядерного оружия Б.Ельцину.
26 декабря Верховный Совет СССР провел последнее заседание в Кремле. Фактически решением одной его палаты была принята декларация о прекращении существования СССР. Однако, открытыми оставались вопросы обороны и безопасности. Ясность в это дело в определенной мере внесла встреча глав государств Содружества, прошедшая 30 декабря в Минске.
Встреча в столице Белоруссии должна была закрепить юридический статус достигнутых ранее договоренностей. Но буквально с первых минут работы стало ясно: позиции участников претерпели существенные изменения. Ряд руководителей государств, и прежде всего Украины, были склонны рассматривать СНГ скорее как цивилизованную форму «окончательного развода», чем как основу для будущего единого экономического, оборонного и культурного пространства.
В последующем, на других встречах, также стало ясно, что создание Содружества – это лишь первый и далеко не самый трудный шаг в формировании новых отношений между суверенными государствами – членами СНГ.
Единственное, что на совещании в Минске главам государств СНГ более или менее удалось, – это заняться военными вопросами. Этим проблемам было уделено особое внимание. Военные эксперты подготовили к совещанию важнейшие документы, регламентировавшие и определявшие всю оборонную политику и военное строительство в рамках Содружества: соглашение по оборонным вопросам; о военной присяге; о временном Положении о координационном органе – Совете министров обороны (председателей комитетов парламентов).
Хотя документы были согласованы и одобрены военными ведомствами республик в ходе предварительных консультаций, тем не менее, президенты подписали только соглашение по стратегическим силам и соглашение о вооруженных силах и пограничных войсках.
Принципиальным решением явилось то, что Черноморский флот был отнесен к стратегическим силам, ему были поставлены задачи, отражающие интересы всего СНГ. Однако, при этом, к сожалению, в прямой постановке перспективы ЧФ не обсуждались. Поэтому неудивительно: практически сразу, не успели высохнуть чернила подписей, Украина «интерпретировала» достигнутое соглашение в свою пользу. При этом Л. Кравчук объявил, что Украина начинает реализацию своего права на создание собственной армии с 3 января 1992 г. с приведения к присяге находящихся на её территории военнослужащих и официального оглашения соответствующих решений.
Мотивация этих действий со стороны Киева, как казалось, была простой: все, что находится на территории Украины, принадлежит ей, хотя еще за месяц до этого министр обороны этой республики генерал-полковник К. Морозов официально заявлял:
«Неразработанным направлением остается сегодня и создание Военно-морских сил Украины».
При этом он отмечал, что существование ВМС Украины в будущем вовсе не исключает существования Черноморского флота. Кроме того, напомним: ставший 1 декабря 1991 г. президентом Украины Л. Кравчук еще в начале октября в ходе предвыборной кампании говорил о том, что в интересах коллективной безопасности необходимо наличие единых стратегических сил, а Черноморский флот будет подчинен Центру в соответствии с договором о коллективной безопасности.
Однако практические действия украинского руководства не соответствовали ранее сделанным заявлениям, в том числе на официальном уровне в ходе переговоров и встреч с лидерами республик бывшего СССР. Как следствие, в Севастополе и на флоте, как снежный ком, начали нарастать протестные настроения. Иначе быть просто не могло: менталитет, духовные приоритеты и жизненные ценности жителей города русской славы определяли героические традиции Отечества и славная История Черноморского флота. Выразителем их идей, чаяний и надежд стал командующий флотом.
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Дело было не только в «плохих украинцах», а в том, что практически весь ЧФ со своей главной базой в Севастополе за очень малым исключением оказался на территории Украины и в её правовом поле, как, впрочем, и три военных округа. Вскоре списал флот со своих счетов и Генштаб в Москве, сняв его со всех видов довольствия и передав Украине флотских строителей, а также части центрального подчинения. По взаимной договорённости президентов, Украине были переданы территориальные органы КГБ, что обрезало для России информацию с мест, так как эти органы знали обстановку и сразу же стали служить новым хозяевам.
Российская сторона ничего не оспаривала: судьба флота, как и трёх военных округов, решалась таким образом, что они становились украинскими. Это определили решения в Беловежской пуще – границы суверенных государств располагались по административным границам республик, то есть Черноморский флот «уплывает» за границу. Чтобы официально это зафиксировать, требовалось одно – принять присягу на верность Украине.
Выходило, что Россия, имевшая протяжённую черноморскую акваторию, почти полностью теряла свой Черноморский флот. Кто-то должен был сказать командующему флотом, что делать в этой ситуации? По Конституции СССР, а другой тогда не существовало, – Верховный Главнокомандующий или Министр обороны. Однако никто ничего не говорил, хотя время стремительно сжималось, и не с кем было посоветоваться. Указания же вроде «соблюдать спокойствие» или «не поддаваться на провокации» в этих условиях не действовали ввиду своей неактуальности.
Обстановка развивалась так быстро, что обычно улыбающийся ставший Министром обороны СНГ маршал авиации Е. Шапошников улыбаться перестал. Ведь 11 декабря в Киеве было объявлено, что ЧФ – украинский. А 30 декабря 1991 года после Минской встречи руководителей стран СНГ, где конкретно по Черноморскому флоту не было принято никакого решения, единственное, что сказал мне министр, так это: «Держись, Игорь!» – а фактически оставил меня один на один с внезапно возникшим и утверждающим себя государством, законы которого уже входили в полную силу.
Как командующий флотом я докладывал в Москву обо всех действиях Украины, но не получал никаких указаний. В этих условиях, опираясь на поддержку большинства сослуживцев, которым ранее изложил свою позицию, принял самостоятельное решение: руководствуясь интересами России, воинским долгом, ответственностью перед севастопольцами и подчинёнными, не выполнять новые законы Украины, директивы её президента, приказы её Министерства обороны в части перевода Черноморского флота под её юрисдикцию».
С КОНЦА 1991 ГОДА В ЖИЗНИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА НАЧАЛСЯ НОВЫЙ ЭТАП, получивший название «процесс разрешения флотской судьбы».
По данным открытых отечественных и зарубежных источников, в 1991 году Черноморский флот насчитывал около 100 тыс. человек личного состава, более 60 тысяч рабочих и служащих. Он включал в себя 833 корабля, судна, катера, в том числе: 28 подводных лодок, 2 противолодочных крейсера, 6 ракетных крейсеров и больших противолодочных кораблей 1 ранга, 20 больших противолодочных и сторожевых кораблей 2 ранга, а также эсминцев, около 40 сторожевых и малых противолодочных кораблей, 30 малых ракетных кораблей и катеров, около 70 тральщиков, 50 десантных кораблей и катеров.
В составе флота находилось более 400 единиц морской авиации. В оргструктуру флота входили 2 дивизии кораблей (противолодочных и десантных), дивизия подводных лодок, 2 дивизии авиации (истребительная и морских ударных ракетоносцев), дивизия береговой обороны, десятки бригад, отдельных дивизионов, частей, полков.
В постоянной готовности находились силы Средиземноморской эскадры, часть кораблей и судов Черноморского флота на постоянной основе выполняла задачи в составе Индийской и Атлантической эскадр ВМФ СССР. Силы флота были готовы выполнить свойственные им задачи в своей операционной зоне, включавшей Средиземное, Черное и Азовское моря.
Этому способствовало то, что Черноморский флот, дислоцирующийся на всем побережье Причерноморья от Измаила до Батуми на территории России, Украины, Грузии, Молдавии и Крыма, имел статус оперативно-стратегического объединения, обладавшего ядерным оружием. Однако именно этот статус, реализация которого возможна только при сохранении единства флота во всей взаимосвязи его структуры как объединения, политическим руководством Украины и ее Министерства обороны был подвергнут ревизии. Основа их позиции заключалась в иной трактовке достигнутых Минских соглашений.
По сути, изначально Украина взяла курс на раздел флота, что сулило только одно: его развал. Естественно, с этим не могло согласиться руководство России как правопреемницы Союза, а также моряки Черноморского флота, возглавляемые адмиралом И.В. Касатоновым. Адмирал безоговорочно был поддержан как черноморцами, так и севастопольцами. Его поддержали крымчане, соотечественники, остававшиеся неравнодушными к тому, что происходило на полуострове, в городе русской славы, на южном флоте страны. Началось противостояние, в течение пяти лет прошедшее несколько этапов. Но первый этап – начало борьбы – был самым трудным.
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Безусловно, в украинском Минобороны служили не новички-экспериментаторы, а опытные люди, рассчитавшие свои действия далеко наперёд, опиравшиеся на деятельность спецслужб, националистически ориентированный госаппарат и СМИ. Был приведён в действие огромный механизм, который на тот момент не сработал именно потому, что с именно с нашей, флотской, стороны он столкнулся с сопротивлением.
Это сопротивление, когда уже не только в Киеве, но и в Вашингтоне списали со счёта ЧФ как флот России, меняло военно-стратегическую ситуацию вспять. Россия опять обретала силу не только на Юго-западном (Балканском) направлении, но и на Кавказском. Эта информация через СМИ сразу же дошла до правительств заинтересованных государств и общественного мнения.
У нас же возникало много вопросов. Например: почему Российское государство не подкрепит наши действия документом, скажем, президентским указом, нотой МИДа, директивой Министра обороны или хотя бы начальника Генштаба? Ведь аналогичные документы со стороны Украины были изданы и озвучены.
Оказавшись в правовом поле Украины, я так и не получил от России поддержки – ни политической, ни законодательной, ни дипломатической, ни ведомственной. Москва же поддалась на иллюзорную идею: государства суверенные, а армия единая, и пять месяцев, до 5 мая 1992 года, ею руководствовалась. На то время у нас не было концепции национальной безопасности, и даже не предполагалось, что место конфликта идеологий займёт конфликт интересов. Более того, в России не была налажена система взаимодействия госструктур и госинститутов, поэтому чиновники даже не удосуживались отвечать ни на одну мою тревожную телеграмму. Обстановку усугубляло и то, что в Киеве, Крыму, Севастополе и… в Москве определённые круги предвкушали беспрецедентный передел собственности, в том числе разветвлённой инфраструктуры ЧФ».
САМЫМ НАПРЯЖЕННЫМ И ДИНАМИЧНЫМ СТАЛ 1992 ГОД, который определил дальнейшее развитие событий.
Из воспоминаний контр-адмирала в отставке А.А. Пенкина, заместителя командующего Черноморским флотом по воспитательной работе в 1992-1997 гг.:
«Наиболее трудным временем был 1992 год, то есть период Касатонова. Нас тогда «ломали» со стороны украинской власти и, увы, со стороны нашего президента и его администрации мы большой помощи не ощущали. Вот у меня есть такой рассказ бывшего народного депутата Украины Леонида Грача, который поведал:
«Уже после своей отставки, в 2001 году, Ельцин приехал в Крым с семьей на отдых, и мы встретились. Когда мы выпили по паре фужеров каберне, я рассказал такой анекдот. Говорю:
– Борис Николаевич! В Крыму часто задают один вопрос: кто из вас был самым трезвым: Вы, Кравчук или Шушкевич?
Ельцин нахмурился, но попросил дальше. Я – ему:
– Говорят, что Кравчук – потому, что он Крым себе оставил.
Тут Борис Николаевич так завелся, что стал костерить Кравчука по полной программе, а когда закончил, сказал:
– Знаешь, там, в Беловежской пуще, если бы я захотел, взял бы карандаш и провел от Харькова до Измаила и сказал бы, что все это остается в России».
Грач спросил:
– А почему Вы не провели?
Но вразумительного ответа не последовало.
Знаете, очень важно, что после референдума о независимости Украины 1 декабря 1991 года, Черноморский флот в нашем восприятии оставался российским. Ведь, если бы не было там флота, вряд ли бы Крым и Севастополь вернули в Россию».
Александр Александрович Пенкин (родился 20.01.1942), контр-адмирал в отставке. Авторитетный флотский политработник – «народный адмирал» комиссарского склада. Кавалер трех орденов. Возглавлял органы воспитательной работы Черноморского флота в 1992-1997гг. После увольнения в запас занимался с мальчишками в Московском городском детском морском центре имени Петра Великого.
Новый 1992 год начался с проведения в Киеве (2-3 января) совещания по военным вопросам. Как раз 3 января Украина официально взяла под свою полную юрисдикцию войска, дислоцированные на ее территории. А 5 января начался прием украинской присяги в военных округах (Киевском, Одесском, Прикарпатском).
Из воспоминаний адмирала И.В.Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Военные округа сразу же «легли» под присягу. Командующий войсками Прикарпатского ВО В.В.Скоков был вызван в Киев. Одновременно из Киева во Львов вылетел генерал ему на замену с текстом украинской присяги и Указом президента Украины о назначении нового командующего. Скоков в воздухе развернул самолёт обратно во Львов, но там его уже как иностранца не пустили в штаб округа. Командующий войсками Киевского ВО В.С.Чечеватов – умный, талантливый руководитель – был скомпрометирован, и его, по сути, предал Военный совет округа, единодушно приняв присягу. Что же касается командующего войсками Одесского военного округа И.С.Морозова, то он принял условия украинской стороны.
Без возражений украинскую присягу согласились принять все воздушные армии (5-я, 14-я и 37-я), а также подчинённые Москве напрямую дивизии ВГК Стратегического назначения и дивизии ВТА. Украине отошло по совокупности более 2 тысяч самолётов, в том числе и 20 Ту-160, 10 из которых через 13 лет за 2 миллиарда рублей каждый будут проданы России. Про силы и части ПВО, железнодорожных, внутренних войск, МЧС и ГО, СПРН, пограничников и говорить нечего. Очень интенсивно этот процесс проходил и в Крыму».
До 20 января украинская присяга должна была быть принята во всех Вооруженных силах. Образно говоря, все армейцы практически безропотно сделали шаг вперед навстречу Л.Кравчуку. А Черноморский флот отказался это делать!
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Срок принятия присяги был назначен на 30 декабря, затем перенесён на 3 января 1992 года. До этой даты Россия просто обязана была принять решение по флоту – самостоятельное или совместно с Украиной, но необходим был документ. В Украине законодательные акты по ЧФ принимались практически без промедления, часто поспешно. Все госструктуры работали в этом направлении – правительство, Верховный Совет, Минобороны, структуры безопасности, Генеральная прокуратура, судебные органы. Все. Россия же молчала.
Наступило 3 января. В этот день все в Москве словно попрятались, никто не снимал трубку телефона, а если кто-то из подчинённых и делал это, то не мог вразумительно объяснить, где начальство. Между тем счёт времени уже шёл на часы, и могла наступить точка невозврата. Реализуя решения Верховного Совета Украины, в этот день вся огромная 700-тысячная группировка Советских войск на Украине начала принимать присягу. Это касалось и ЧФ. Пришлось мне, командующему, брать ответственность на себя и действовать самостоятельно».
На совещании в Киеве, в котором приняли участие командующие военными округами, армиями, командиры объединений и соединений, слово было предоставлено командующему Черноморским флотом. Адмирал И.В. Касатонов, выступивший на нем, занял четкую и однозначную позицию, основанную на ранее достигнутых на высшем уровне договоренностях, а также подкрепленную мнением Военного совета флота, офицерского корпуса, всего личного состава кораблей и частей: Черноморский флот присягу не принимал. Ситуация была близка к тупиковой…
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Необходимо было решение, и я его принял, объявив 4 января, что ЧФ – российский, что он подчиняется Е. Шапошникову, по линии ВМФ – В. Чернавину, а по его судьбе необходимо политическое решение, для достижения которого мы готовы взаимодействовать с Минобороны Украины.
Моряки выполнили мой приказ: «Не принимать украинскую присягу». Первой об этом поведала миру американская «Нью-Йорк Таймс». Начиная с этого момента, я стал получать из России сотни и даже тысячи телеграмм поддержки от простых людей, живущих в разных её уголках, но ни одной – от российских руководителей.
Будучи брошенным вместе с флотом на произвол судьбы, выделил для себя следующие неотложные вопросы:
Всеми средствами убедить Президента России принять в отношении флота новое политическое решение, выдержанное в духе заявления: «Черноморский флот – российский!».
Продумать меры по выводу ЧФ из правового поля Украины и в этот переходный период удерживать флот от принятия украинской присяги и способных возникнуть в связи с этим центробежных процессов.
Наладить переговоры России и Украины на высоком уровне для выработки договорно-правовой базы по решению судьбы флота.
Обеспечивать боеготовность флота, его целостность как военного организма, представляющего ценность для России.
И, не скрою, думал о том, как уцелеть самому, поскольку «игры» с государством в одиночку всегда чреваты. В этой связи особо отмечу: никто никогда (ни тогда, ни позже) задач по сохранению флота мне не ставил, ни на что не подбивал, наград не сулил, взаимодействия не предлагал. Меня вообще никто ни к чему не призывал. Я просто и представить себе не мог, что у России не будет Черноморского флота, овеянного славой, с его вековой историей, традициями. Россия оказалась на пороге очередной национальной трагедии и унижения».
Тут – уж так совпало! – последовала хоть какая-то реакция и со стороны политического руководства России. В этот момент, 5 января, в Киеве находился заместитель Председателя Правительства Российской Федерации С.М.Шахрай (он одновременно являлся Государственным советником России по правовой политике, на него было возложено ведение вопросов государственно-правовой политики РСФСР в период проведения экономической реформы, а также курирование Министерства юстиции РСФСР, Агентства федеральной безопасности РСФСР, Министерства внутренних дел РСФСР, Государственного комитета РСФСР по национальной политике).
5 января в столице Украины при участии Шахрая была достигнута договоренность: Москва признает реальность формирования в Украине собственной армии и ее право на собственный флот, а Киев согласился на то, что Черноморский флот останется под единым командованием, будет решать задачи в интересах всего Содружества, но на его базе из части сил будут созданы Военно-морские силы Украины.
Казалось бы, всё было расставлено по своим местам, но, несмотря на достигнутые договоренности уже вроде как на межгосударственном уровне (С.М. Шахрай тогда всё-таки находился на вершине властной пирамиды!), под влиянием определенных политических сил украинское руководство на практике взяло курс на раскол Черноморского флота и создание явочным порядком украинского флота.
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Все СМИ Украины, военная печать начали мощную пропагандистскую кампанию в пользу присяги. В полной мере включились в неё военный трибунал, прокуратура, Служба безопасности Украины, Минобороны Украины и т.д. По моему городскому телефону, который должен знать лишь строго ограниченный круг лиц, постоянно шли анонимные звонки: «Когда ЧФ начнёт принимать присягу? или…» – далее шли угрозы.
С беспокойством звонили командиры военно-морских баз в Евпатории и Феодосии, командир 126-й мотострелковой дивизии из Симферополя, командир 14-й дивизии подводных лодок из Балаклавы, комбриги из Измаила, Николаева, комдивы из Очакова, Керчи, Черноморского. В Поти происходил схожий «грузинский беспредел». У всех обращавшихся были вопросы: «Что предпринимать? Какие приказания из Москвы?» А приказаний не было никаких — полный коллапс власти.
Переприсягание обеспечивали депутаты ВС Украины, руководители местных органов власти, представители Минобороны, Союза офицеров Украины и СБУ, быстро формировавшийся националистический идеологический аппарат при участии милиции, ОМОНа и, естественно, СМИ. Всё это оказывало на офицеров и их семьи громадное психологическое давление, устоять перед которым было сложно, тем более, что официальная российская сторона молчала».
Командующий флотом адмирал И.В. Касатонов, Военный совет, в который входили вице-адмиралы В.П. Ларионов, Г.Н. Гуринов, Л.А. Васильев, генерал-лейтенант авиации Н.Н. Фадеев, контр-адмиралы Ю.М. Халиуллин, А.А. Пенкин, С.Г. Алексеев, Б.М. Царев, генерал-майоры Б.И. Литвинов, В.И. Романенко, подавляющее число офицерского корпуса заняли четкую и определенную позицию, суть которой заключалась в одном: «Флот – сохранить!».
Уже тогда было ясно: передача его Украине или раздел стали бы губительны для Черноморского флота – боеготового, отлаженного, четко организованного, имеющего двухсотлетние традиции оперативно-стратегического объединения Военно-Морского Флота. Это мнение и было выражено 8 января 1992 года на совещании представителей Офицерских собраний соединений, кораблей и частей флота, прошедшем в Севастопольском ДОФе с участием адмирала И.В. Касатонова.
Именно командующий инициировал, начиная с января, «включение механизма» офицерских собраний, традиционно существовавших в отечественных Вооруженных Силах в течение столетий. На флоте был создан их Координационный совет (организационно оформлен 29 апреля 1992 года, но активная работа началась в январе). Его возглавил начальник Информационно-вычислительного центра флота капитан 1 ранга В.В. Володин. В постановлении такого «большого» собрания офицеров-черноморцев было сказано:
Совещание представителей Офицерских собраний Черноморского флота, обсудив складывающуюся на флоте внутриполитическую, правовую и социальную обстановку, констатирует, что распад СССР и образование Содружества независимых государств поставили под особый вопрос судьбу Черноморского флота.
Мы, делегированные представители Офицерских собраний, единодушны в поддержке мнения всего офицерского корпуса: что ВМФ неделим, а Черноморский флот – его неотъемлемая составная часть, являющаяся оперативно-стратегическим объединением целостного Военно-Морского Флота.
Предлагаемое Министерством обороны Украины реформирование флота только по территориальному принципу без четко обоснованного его статуса до принятия Украиной Законов о всеобщей воинской обязанности и военной службе, Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих – не гарантирует социальные права военнослужащих, в максимальной степени подорвет устои службы, моральное состояние всего личного состава.
Совещание представителей Офицерских собраний Черноморского флота на основании вышеизложенного постановляет:
Обратиться от имени всех Офицерских собраний флота к главам Содружества независимых государств с просьбой незамедлительного правового решения вопросов, связанных с Черноморским флотом, т. к. затягивание политических решений по нашему флоту создает неопределенность в службе, обостряет межнациональные отношения в воинских коллективах, порождает дезертирство, нарушает отработанную систему обеспечения пожаровзрывобезопасности и непотопляемости кораблей, охраны оружия и боеприпасов, в том числе и ядерных, что в конечном итоге приведет к резкому понижению боевой готовности сил флота.
До принятия окончательного политического решения по статусу Черноморского флота сохранить на кораблях флота в неприкосновенности Военно-морской флаг и другие элементы традиционной военно-морской символики с целью поддержания высокого морально-психологического состояния личного состава, сплочения воинских коллективов, укрепления дружбы между воинами различных национальностей.
Участники совещания считают, что военнослужащие не должны являться средством для решения межгосударственных вопросов в рамках Содружества независимых государств. По мере решения всех вопросов, связанных с образованием Содружества независимых государств, дальнейшую судьбу кадровых военных решать на основе принятых к тому времени законодательно-правовых актов.
Обратиться к военнослужащим – народным депутатам Украины: принять все меры к скорейшему решению вопросов, связанных с принятием Законов Украины о всеобщей воинской обязанности и военной службе, Закона о пенсионном обеспечении военнослужащих.
Обратиться к личному составу с оценкой обстановки, складывающейся вокруг Черноморского флота.
Вспоминает капитан 1 ранга в отставке В.И. Володин, председатель Координационного совета офицерских собраний Черноморского флота в 1992-1999гг.:
«Уже в конце декабря 1991-го – начале января 1992 года флот в полной мере ощутил двуличность и лживость продекларированных Кравчуком заявлений. Начиналось настоящее противостояние вместе с чередой последовавших соглашений по флоту, которые не выполнялись или искажались Киевом и их «полупроводниками» здесь, в Севастополе…
Огромная благодарность от черноморцев и тогда, и сегодня, и всегда, командующему флотом адмиралу И.В. Касатонову, который принял флот в сентябре 1991 года. Неизвестно, как бы все повернулось дальше, но ведь никто не отменял «роли личности в истории», а Игорь Владимирович – это Личность в истории, государства и флота.
В начале января 1992 года, после приглашения «на разговор» в кабинет командующего и последующей беседы с его заместителем по воспитательной работе контр-адмиралом А.А. Пенкиным, стало многое понятно. Нужно было срочно поддерживать командование весомым голосом офицерских собраний, объявить вместе с командованием «единый фронт» борьбы для сохранения Черноморского флота, над которым нависли «тучи неопределенности и передела».
К этому времени «на волне перестройки» уже действовал такой общественный орган, как объединенное (Всеармейское) офицерское собрание СНГ, в которое входили от ЧФ капитан 2 ранга Ю. Нуждин и капитан 1 ранга И. Александров, а я с 1989 года был избран председателем офицерского собрания штаба ЧФ. Из Киева в конце декабря 1991 года посыпались требования немедленного приведения флота к присяге. Со стороны Украины в Севастополе объявился Союз офицеров Украины, который вместе со своей газетой «Народная армия» требовал немедленно начать на флоте прием присяги военнослужащими «на верность народу Украины». Позже в Крымской ВМБ ими даже были образованы полуподпольные «пункты приема присяги», которыми руководили … мичманы!
В начале января в штабе флота было собрано делегатское офицерское собрание (195 делегатов из гарнизонов флота в Измаиле, Одессе, Донузлаве, Феодосии, Симферополе, Поти, Новороссийске, Севастополе). Мы вырабатывали свое отношение к «новогодним» событиям и принимали соответствующие решения в поддержку единства флота. Игорь Владимирович Касатонов и Александр Александрович Пенкин не раз предлагали обсуждение особо важных вопросов такого рода на офицерских собраниях, присутствовали на них, отвечали на вопросы, разъясняли свою позицию.
Это были уже совсем непохожие разговоры на те, острые, но в основном все-таки социальные темы, которые поднимались на Всеармейском офицерском собрании в 1989 году (жилье, денежное содержание, пенсии и пр.). Все это, действительно, будет нужно. Но – чуть позже. А сейчас надо было срочно защищать от развала свой флот жесткими офицерскими методами «убеждения».
В Крым, в Севастополь начали приезжать из Киева для встреч с командованием флота и руководством города руководители армии и государства Украина (генералы Бижан, Лопата, Кузьмук, Морозов), народные депутаты из Киева и даже какие-то дамы от «солдатских матерей Украины» (помню, одна из них изрядно рассмешила И.В. Касатонова своими рассуждениями о том, как далее числить флот – оперативным или оперативно-стратегическим объединением). Задача была у них одна: срочно принудить Черноморский флот к переподчинению Украине, как это было сделано с военными округами. Использовался для этого механизм «переприсягания», а затем, как постфактум, объявлялся корабль или соединение уже в составе ВС Украины, то есть шла своего рода «прихватизация» – людей, чужого военного имущества, оружия, сооружений и пр. В свою очередь мы ожидали на все это жесткой реакции от Главкома ВМФ адмирала флота В.Н. Чернавина, от министров обороны Е.И. Шапошникова и П.С. Грачева, конечно, от Президента Б.Н. Ельцина на такие действия Киева. В их адрес были направлены наши офицерские обращения-требования. Мы искали поддержку у российских парламентариев. Помню, в январе 92-го на площади Нахимова прошел митинг севастопольцев в поддержку флота, на нем были и прибывшие депутаты Верховного Совета России. Запомнилось уверенное выступление Сергея Николаевича Бабурина. Однако, «наверху» ничего не происходило. Черноморский флот оставался один на один с набиравшей обороты государственной машиной Украины.
В этих условиях было принято решение немедленно объединить все офицерские собрания соединений и воинских частей. Проект «Временного положения о Координационном Совете офицерских собраний Черноморского флота» (его готовили офицеры Ю. Нуждин, И. Александров, В. Поляков, В. Володин, В. Мамонтов, В. Бондаренко, А. Осокин) с разрешения первого заместителя командующего ЧФ вице-адмирала В.Ларионова был телеграммой разослан по флоту 21 апреля 1992 года для рассмотрения в офицерских коллективах. А 29 апреля в конференц-зале штаба флота было проведено общефлотское делегатское учредительное офицерское собрание, на котором присутствовали более 150 делегатов. Председателем Координационного совета флота был избран капитан 1 ранга В. Володин, сопредседателями – капитаны 1 ранга Л.Шкляр и В.Жучков, полковник О. Загурский, членами совета: капитаны 2 ранга Е. Асташов и Е. Никитенко, капитаны 1 ранга Ю. Помазанов и В. Игнатенков, полковник Б. Курков, капитан 3 ранга Ю. Коржиков, капитан 1 ранга В. Криванчиков, капитан 2 ранга А. Егоров, капитан 3 ранга П. Задерей.
В дальнейшем, состав немного менялся из-за убытия некоторых офицеров. Приказом адмирала И.В. Касатонова от 16 мая 1992 года №223 это Положение было утверждено. Кроме того, этим приказом разрешалось допускать членов Координационного совета в соединения и воинские части, предоставлять им от командиров необходимую информацию. Местом работы стал конференц-зал в здании Информационно-вычислительного центра штаба флота, где я был начальником. Помещение дооборудовалось средствами связи, также разрешалось оплачивать командировочные расходы в другие гарнизоны. Совет получил свой угловой штамп для ведения переписки.
Особенно боялись киевские начальники перспектив наших решений о подъеме Андреевских флагов на кораблях и в воинских частях. Ведь тогда невозможно было бы дальше оправдывать и проводить явочным порядком «приватизацию флота» по-украински.
У Координационного совета наладились доверительные отношения с командующим адмиралом И. Касатоновым, с начальником штаба ЧФ вице-адмиралом Г. Гуриновым, с первым заместителем командующего флотом вице-адмиралом В. Ларионовым, с первым заместителем НШ ЧФ контр-адмиралом А. Манченко, с заместителем командующего по воспитательной работе контр-адмиралом А. Пенкиным, практически со всеми командирами крупных соединений. Надо было всем вместе бороться за Черноморский флот и Севастополь. И мы это делали».
Валерий Иванович Володин (родился 19 мая 1948г. в Севастополе), капитан 1 ранга в отставке. С начала борьбы за Черноморский флот возглавил Координационный совет офицерских собраний флота. Уволился в запас в 2000г. с должности начальника Информационно-вычислительного центра флота. В настоящее время – директор Музейного комплекса «35-я Береговая батарея».
В дальнейшем адмирал Касатонов, другие командующие опирались на мнение Координационного совета, используя его ресурсы для формирования общественного мнения не только в воинских коллективах, но и среди населения в местах дислокации флотских сил. Верность присяге, офицерская честь – принципы незыблемые для черноморцев. Понимание этого стало глубинным, прочувствованным.
Главным направлением деятельности Киева в тот момент стала организация приема частью военнослужащих ЧФ присяги на верность народу Украины. Причем делалось это не только в нарушение достигнутых договоренностей, в том числе в ходе встречи глав государств СНГ в Москве (16 января 1992 г.), но и в нарушение порядка и правил приема военной присяги, установленных существующим законодательством.
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«9 января 1992 года я выступил в Верховном Совете Украины в явно недружественной мне аудитории. Во время выступления завязался спор с президентом Украины о флоте. Этот спор заставил меня ещё настойчивее ставить перед маршалом авиации Е. Шапошниковым вопрос о необходимости моей встречи с Б. Ельциным.
17 января мне удалось изложить видение ситуации в Москве в Кремлёвском дворце съездов на Всеармейском офицерском собрании в присутствии 6 тысяч российских генералов, адмиралов и офицеров. Помню, когда я шёл к трибуне, все встали и приветствовали стоя…
В конечном итоге старания увенчались успехом. 28 января 1992 года в на борту противолодочного крейсера «Москва» наша встреча с Б. Ельциным состоялась. Крейсер специально пришел в Новороссийск. Детали визита я обсудил с командующим ВМФ Чернавиным в моем кабинете в Севастополе четырьмя днями ранее. Делали это письменно, передавая друг другу рабочую тетрадь. Я не был уверен, что в комнате нет записывающей аппаратуры, и нас не подслушивают…
Борис Николаевич прилетел на борт ПКР «Москва» на вертолете. Почетных караулов и оркестров не было, что подчеркивало рабочий, деловой характер визита. Правда, на стеньге мы подняли российский флаг. В честь главы государства.
Общались долго, часов шесть, я подробно доложил обстановку, водил указкой по картам, как на уроке географии, объяснял, зачем нужен флот и почему нам нельзя уходить из Севастополя. Неужели поколения русских моряков кровь проливали, чтобы потом вот так бездарно все отдать? Президент на мои слова кивал головой, но, казалось, не особенно вникал. Или не очень понимал, о чем именно речь. По крайней мере, когда Ельцин отвечал на вопросы офицеров и моряков, то постоянно косился в сторону Шапошникова и Чернавина, как бы ища у них поддержки. Впрочем, я получил одобрение высшего политического руководства страны, и в той ситуации даже такой малости оказалось достаточно, чтобы наши действия обрели легитимность.
Перед тем, как покинуть борт «Москвы», Борис Николаевич оставил запись в книге почетных посетителей: «Черноморцы! Не дрогнуть в трудный час СНГ! Поддержу! Президент Ельцин».
А глава Украины отреагировал иначе. Узнав о нашей встрече, Леонид Кравчук 31 января потребовал сместить меня с должности командующего КЧФ. Формальным поводом для этого послужил мой отказ принять группу депутатов Верховной Рады, прилетевших в Севастополь без приглашения. Якобы я полтора часа продержал народных избранников на холодном ветру. Но я не ждал в тот день гостей из Киева, занимался намеченными делами, а с делегацией поручил встретиться своему заму. Кравчук отправил телеграммы на имя Ельцина, Шапошникова и Чернавина. Конечно, этот всплеск эмоций никакого развития не получил.
К сожалению, несмотря на достигнутый результат – всё-таки Президент России сказал своё веское слово! – несмотря на все принимавшиеся меры, угроза потери флота сохранялась».
Вспоминает контр-адмирал в отставке В.Е. Соловьев, начальник разведки ЧФ в 1987-1998гг.:
«По поводу того, что будет с флотом, каким он будет, с разных сторон зазвучали различные предложения, началась некая дискуссия, трансформировавшаяся в конечном счете в ставшие долгими переговоры.
Предлагались разные варианты, включая «экзотические». К примеру, находились глашатаи, которые говорили: «Давайте переведем флот в Новороссийск и будем его развивать там, не оглядываясь там ни на кого». Так рассуждали люди, не разбиравшиеся не только в сути проблемы, но и в самом понятии «Черноморский флот».
Что значит перевести флот в Новороссийск? Это не просто взять, и перешвартовать корабли от одного причала к другому. Ведь флот – это не только корабли, это – сложнейший, сложно устроенный, многофункциональный живой организм, в котором корабли – далеко не главное. Это, прежде всего, люди – кадры профессионалов-моряков, авиаторов, морских пехотинцев, военных и гражданских специалистов береговых частей и учреждений. Люди – это семьи, родные, близкие, друзья-единомышленники, ветераны военной службы. Это и инфраструктура – система управления, коммуникации, заводы, мастерские, арсеналы, склады, базы хранения. Это жилье, госпиталя, школы, детские сады, где учились и воспитывались дети военнослужащих. В конце концов, это и родные могилы. Неужели все это можно перенести из Крыма, из созданного флотом и для флота Севастополя в Новороссийск и там развивать Черноморский флот? Конечно, это невозможно по определению и неверно по сути.
С другой стороны, нужно учитывать: жители Севастополя, Крыма и Новороссийска категорически были против того, чтобы флот куда-то переходил, и, прежде всего, уходил из Севастополя – главной флотской базы. Помню, когда командование флота в январе 1992 года на противолодочном крейсере «Москва» пришли в Новороссийск для встречи с Б. Ельциным, жители города встречали нас призывами и лозунгами: «Не покидайте Севастополь!», «Севастополь – это талисман России», «Покинуть Севастополь – это предательство». Конечно, когда мы читали и слышали эти слова, комок подходил к горлу. И мы, разумеется, понимали, что этого делать никак нельзя.
Конечно, переместить, дислоцировать все это где-то в Новороссийске или на другой территории не представлялось возможным. Выход был один: устоять, удержаться, сделать так, чтоб флот, Севастополь и Крым принадлежали России.
Конечно, после того, как распался Советский Союз, мы сделали выбор – остались верны той присяге, которую давали и принимали в советское время. Это и послужило стимулом и дальнейшим основанием, чтобы бороться за Черноморский флот, за созданные им же его исторические базы. Этими действиями мы вселяли жителям Севастополя надежду: флот будет бороться и за наш славный город, за свою главную базу, за легендарную морскую крепость России.
Наше, у черноморцев, понимание в целом было такое: флот должен оставаться в Севастополе, развиваться и продолжать свою деятельность в исторических, флотом созданных базах, в соответствии со своим предназначением. И для этого после распада СССР должны быть созданы правовые, организационные, материально-технические и другие условия. Нужно договариваться. И работать должны все, начиная от государственных руководителей. Однако многое происходило по «сценариям», зачастую пишущимся с колес самими участниками событий, то есть черноморцами, во многом являвшимися импровизаторами. Политики и дипломаты включились в процесс, увы, не сразу и не очень активно…»
Владимир Евгеньевич Соловьев (родился 3 декабря 1942), контр-адмирал в отставке. Возглавлял разведку ЧФ в 1987-1998гг., т.е. в период всей «эпопеи флотораздела». В 2005-2019 гг. – исполнительный директор Института стран СНГ в Севастополе.
Принципиальным и, можно сказать, безошибочным «ходом» И. Касатонова в тех непростых условиях было то, что адмирал в основу своей деятельности положил принципы верности присяге, офицерской чести, традициям, памяти предков. Он использовал мощнейший духовный, культурно-гуманитарный потенциал Севастополя как главной базы Черноморского флота, как Города-Героя с уникальной историей.
На полную мощь работали Севастопольский Дом офицеров флота, Матросский клуб, Морская библиотека, Музей Черноморского флота, Ансамбль песни и пляски ЧФ, Драматический театр флота им. Бориса Лавренева, военные оркестры. Особое внимание лично командующий уделял информационным структурам флота и небезразличным к флотской судьбе средствам массовой информации, особенно в то время ежедневной газете ЧФ «Флаг Родины» (ответственный редактор – капитан 1 ранга А.В. Муравьев) и только что созданной пресс-службе (начальник – капитан 1 ранга А.Л. Лазебников).
В принципе, тогда под эгидой Касатонова осуществлялась мощная информационно-психологическая операция. Использовался опыт работы и боевой настрой бывших политработников, ставших специалистами по работе с личным составом, офицерами – воспитателями. С начала года их возглавил вернувшийся с Северного флота контр-адмирал А.А. Пенкин, способный организовать и увлечь людей на решение любой задачи. Советы ветеранов, шефы, женсоветы, деятели культуры, писатели, священники, спортсмены – все были задействованы и ориентированы на достижение главного – сохранение Черноморского флота для России.
Вспоминает митрофорный протоиерей отец Георгий (Юрий Поляков), настоятель Свято-Никольского храма-памятника на Братском кладбище Северной стороны Севастополя:
«29 февраля 1992 года с благословения его Преосвященства епископа Василия и при поддержке адмирала Игоря Владимировича Касатонова, была устроена церемония перезахоронения праха славных адмиралов черноморских, благодетелей Севастополя и его защитников: М.П. Лазарева, П.С. Нахимова, В.А. Корнилова и В.И. Истомина. Когда останки адмиралов были возвращены в Севастополь из Санкт-Петербурга, я на Малаховом кургане в Оборонительной башне отслужил литию, освятил останки, мы погрузили их на лафеты и спустили в бухту.
Тогда еще Черноморский флот был достаточно большой, и все корабли, которые стояли в бухте Севастополя, приспустив флаги, выстроив экипажи, провожали славных адмиралов до Графской пристани. Там их встретили командование флота, штаб – адмиралы, генералы, офицеры, моряки-черноморцы. В усыпальницу Владимирского собора гробы прославленных адмиралов внесли на руках высшие офицеры флота – это по своей торжественности и значимости было незабываемое действие. Тогда Черноморский флот вошел в тяжелую полосу флотораздела, и состоявшуюся торжественную церемонию в духовном плане невозможно было переоценить – черноморцев осенил образ славных пращуров, великих адмиралов – защитников Отечества.
В 90-е, когда флот оказался в трудном положении, я считал своим долгом, долгом священника быть рядом с моряками. В какой-то период они и мы, все севастопольцы, оказались здесь брошенными, брошенными властью. В кои-то веки власть предержащим оказались не нужны воины – люди державные? Это было очень горестно, но в то же время и показательно – адмиралы и офицеры не изменили присяге, хотя давление было практически на каждого. Примеров стойкости и мужества было немало».
Отец Георгий (Юрий Поляков) (родился в Севастополе в 1954 г.) – митрофорный протоиерей. С 1990г. – настоятель Свято-Никольского храма-памятника на Братском кладбище Северной стороны Севастополя. В 1991-2001 гг. – благочинный Севастопольского округа. С образованием Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами был назначен главным военным священником Черноморского флота. С 1990г. духовно окормлял моряков-черноморцев. Автор нескольких книг. Член Союза писателей и Союза журналистов России.
НАЧИНАЯ С ЯНВАРЯ, в частях и на кораблях флота, среди военнослужащих с помощью эмиссаров различного рода, через офицеров и мичманов, решивших связать свое будущее с ВМС Украины, велась организованная работа по переприсяганию. Эта деятельность носила подрывной, провокационный характер, несла раскол в многонациональные воинские коллективы.
Во время встречи у Дома офицеров флота собралось много севастопольцев с лозунгами и плакатами, призывающими сохранить единство Черноморского флота.
2 апреля в Киеве состоялось расширенное заседание Совета обороны Украины под председательством Леонида Кравчука. Основными вопросами совещания были доработка военной доктрины Украины, уничтожение украинского ядерного оружия, мероприятия по защите государственной границы республики. Решено, что пакет документов по этим вопросам будет вынесен на заседание парламента. Естественно, в стороне не остались проблемы ЧФ – флот «украинизировался».
3 апреля средства массовой информации распространили следующее сообщение.
«Москва. Сегодня Президент Российской Федерации Борис Ельцин сделал следующее заявление относительно Черноморского флота:
«В связи с реальной возможностью обострения ситуации на Черноморском флоте, развитие которой может привести к непредсказуемым последствиям, считаю необходимым сделать следующее заявление.
В случае чьих-либо попыток одностороннего изменения статуса Черноморского флота Российская Федерация будет вынуждена взять флот под свою юрисдикцию с последующей передачей в состав Стратегических сил Содружества независимых государств.
Уверен, что вопрос о судьбе Черноморского флота может и должен быть решен в рамках Содружества независимых государств путем переговоров, с использованием механизма двусторонних консультаций Украины и России».
В этот же день вечером в Севастополь прибыл Вице-президент РФ А. Руцкой, которого сопровождали госсоветник РФ по политическим вопросам С. Станкевич, 1-й заместитель командующего силами общего назначения ОВС СНГ генерал-полковник Б. Громов, около двадцати народных депутатов.
У трапа самолета А. Руцкой заявил, что «россияне прибыли на Черноморский флот с целью сделать еще одну попытку для того, чтобы цивилизованным путем развязать черноморский узел». Сразу же по прибытии в штабе флота он встретился с командованием ВМФ и ЧФ.
На следующий день, 4 апреля, гости ознакомились с достопримечательностями Города-Героя, а затем совершили прогулку по проспекту Нахимова и Приморскому бульвару. Жители города тепло приветствовали их. Они собрались возле здания штаба флота с плакатами и лозунгами, провозглашающими мир и дружбу между странами СНГ.
В 14.30 Вице-президент РФ встретился с моряками-черноморцами. Речь его была продолжительной и, если говорить коротко, свелась к следующему: А. Руцкой подчеркнул, что он против односторонней приватизации Черноморского флота Украиной либо каким-то другим государством. Осудил попытки, как он выразился, «национал-карьеристов» разделить флот и поссорить славянские народы. Россия, сказал он, уважает право крымчан самим решить свою судьбу посредством референдума. Вице-президент изложил содержание Заявления Б. Ельцина в связи с непростой обстановкой на флоте.
Однако присутствующими, а также чуть позже средствами массовой информации, его выступление получило неоднозначную оценку. Произошло это из-за того, что А. Руцкой, возмущенный создавшейся по вине Украины ситуацией, говорил «без бумажки». Говорил он задиристо, а иной раз даже недипломатично. Вот некоторые выдержки из его выступления.
«Двести лет назад Андреевский флаг создал флот, защитил рубежи Отчизны, с честью выполнил долг перед народом. И сегодня я не сомневаюсь, что этот флаг будет развеваться над Черноморским флотом, он будет продолжать наши традиции, заложенные нашими предками.
Вчера, совещаясь у командующего флотом, посмотрел документы, которые шлет министр обороны Украины, телеграммы, шифротелеграммы. Это же несерьезно. А походы ряженых по флоту (иначе их назвать нельзя), которые надевают на себя военно-морскую форму, не имея никакого отношения к флоту! Ходят и агитируют мичманов и офицеров принять присягу. Все это добром не закончится. Мне, как русскому человеку, россиянину, тяжело на все это смотреть. Я, вспоминая историю Российского Черноморского флота, не могу припомнить, чтобы над ним реял какой-нибудь другой флаг, кроме Андреевского и Военно-морского флага Советского Союза.
Мне вдвойне обидно за то, что происходит. Я ведь офицер, служил в армии, а теперь – ирония судьбы – занимаюсь политикой. Лично моя позиция такова: был Российский флот, он и останется Российским флотом. И никогда никто (не буду называть фамилии) не сделает с ним то, что попытались сделать враги.
Я намерен побывать в Тирасполе, встретиться с командованием 14-й армии и разобраться в реальностях того, что там происходит. После этого буду у президента Б. Ельцина и именно таким образом поставлю вопрос: над Черноморским флотом должен быть Андреевский флаг. Флаг России! А дальше? Дальше будем смотреть. Если мы Содружество Независимых Государств, значит, будем Содружеством. Как защищали, так и будем защищать наше Отечество. Я полагаю, флот никуда не денется, он тоже будет в этом Содружестве. Но под юрисдикцией России. И Украина имеет право иметь свой флот, никто этого не отрицает. Пожалуйста, создавайте свой флот, пожалуйста, получите часть кораблей и охраняйте свои границы, если думаете, что на вас кто-то собирается нападать».
Госсоветнику РФ по политическим вопросам С. Станкевичу пришлось даже кое-что смягчить:
«Судя по реакции зала, здесь проявляется обоснованное беспокойство, не является ли все, что прозвучало с этой трибуны, вмешательством во внутренние дела Украины?
Но есть ли это знак некоторой агрессии и призыв к некоторой конфронтации? Моя позиция такова: не должно быть никакого вмешательства в дела суверенной Украины, и пусть сама Украина решает – иметь ли ей Черноморский флот и в каком составе. Не должно быть никакого вмешательства и в вопрос, каковы границы Украины. Не должно быть никаких территориальных претензий, выражающихся в экспансии, в попытках какую-то территорию аннексировать. Это должны решать сами граждане, путем свободного волеизъявления.
Я считаю, если политики зовут к конфронтации, народ вправе поправить таких политиков. Я считаю, что народ вправе поправить таких политиков, которые делают все, чтобы возвести стену между народами, столкнуть их в бессмысленном противоборстве. И я убежден, что у наших народов хватит и воли, и здравого смысла сделать это».
В этот же день С. Станкевич и депутат Российского парламента В. Бойко встретились с депутатами Севастопольского горсовета и Крыма.
Подводя итоги посещения делегацией России Черноморского флота, надо подчеркнуть, что в беседах и в выступлениях ею была подтверждена позиция Российской Федерации, высказанная в известном заявлении Б. Ельцина по флоту. Президент Украины Л. Кравчук, в свою очередь, заявил, что примет адекватные меры. Это значит, что Россия и Украина пока не нашли взаимоприемлемого решения проблемы, что судьба флота неясна. Увы, наши политики, похоже, к тому времени еще не научились цивилизованно, путем переговоров решать судьбы людей. Черноморцы находились между молотом и наковальней…
Между тем события в Киеве происходили, как говорят военные, «по плану».
4-5 апреля в Киеве состоялся 3-й съезд Союза офицеров Украины. С его началом был дан старт, как видимо, задумывалось «полководцами» МОУ, стратегической атаки на флот.
На съезде присутствовало 918 делегатов. Норма представительства – 1 делегат от каждых 50 членов СОУ. Делегация офицеров «от Черноморского флота» насчитывала около тридцати человек, в т. ч. 10 с правом совещательного голоса. Норма представительства «для ЧФ с учетом обстановки» составляла 1 делегат от каждых 5 членов СОУ (всего – 98 человек).
На съезд были приглашены первый заместитель Председателя Верховного Совета Украины В.В. Дурдинец, министр обороны генерал-полковник К.П. Морозов. С докладом выступил председатель СОУ уже генерал-майор В.А. Мартиросян, В ходе съезда обсуждены вопросы:
Политическая стратегия правительства Украины по строительству украинских ВС.
Перспективы развития ВС Украины.
Кадровые вопросы, в т. ч. вопросы, связанные с увольнением командиров, не желающих служить в украинских ВС.
Проблема возвращения военнослужащих-украинцев на родину.
Социально-правовая защита военнослужащих.
Проблема Черноморского флота.
Оргвопросы.
Первый заместитель Председателя Верховного Совета Украины В.В. Дурдинец встретился с группой офицеров-черноморцев.
По Украинскому телевидению были переданы интервью бывшего заместителя командующего ТОФом генерал-лейтенанта В.В. Хрустицкого и группы офицеров ЧФ. Хрустицкий В.В.:
«По велению сердца десятки тысяч офицеров-украинцев едут на родину, хотят служить на Черном море. Если Украина – морская держава, почему она не имеет права иметь свой флот? Надо посчитать и разделить. Что касается заявления Ельцина, то у каждого руководителя есть ошибки, за которые он должен отвечать. Если ошибся, надо признать. Черноморский флот расположен на территории Украины. Будьте мудрыми, разделите».
В интервью Украинскому ТВ председатель Союза офицеров ВМС Украины, бывший заместитель командира дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Е. Лупаков призвал президента Л. Кравчука немедленно подчинить Украине Черноморский флот.
Съезд принял решение о формировании параллельной, альтернативной командованию ЧФ структуры, рекомендовал президенту немедленно назначить командующего и начальника штаба Украинского ЧФ. Ну, если съезд СОУ принял такое решение, то президенту Украины ничего не оставалось, как его подкрепить соответствующими нормативными актами. И они последовали.
В день окончания съезда, 5 апреля (распространен СМИ 6 апреля), выходит Указ президента Украины «О неотложных мерах по строительству Вооруженных сил Украины», которым предписывается сформировать Военно-морские силы Украины на базе сил Черноморского флота, дислоцируемых на территории Украины. Министерство обороны должно приступить к формированию органов управления Военно-морскими силами Украины, согласовав с Главнокомандующим Объединенными Вооруженными Силами государств Содружества перечень кораблей и частей Черноморского флота, которые временно передаются в оперативное подчинение командованию Стратегическими силами государств Содружества.
С соответствующим заявлением относительно Черноморского флота выступил и Президиум Верховного Совета Украины. Не преминуло выступить с официальным заявлением и Украинское национальное информационное агентство.
С обнародованием этих документов ситуация в Севастополе и на флоте грозила взрывом. 5 апреля был осуществлен переход из Донузлава в Севастополь МПК-116 в знак протеста против попыток украинизации ЧФ.
Увы, обстановка усугублялась тем, что Россия как правопреемник Союза, как обладатель ядерного щита СНГ вяло реагировала на агрессивную атаку Киева. В этих условиях Военный совет флота во главе с командующим делает Заявление и обращается к главам Содружества.
«В связи с Указом президента Украины от 5 апреля 1992 года о формировании ВМС Украины на базе ЧФ Военный совет Черноморского флота заявляет:
Судьба Черноморского флота должна быть решена в соответствии с договоренностью, достигнутой в Минске 30 декабря 1991 года главами СНГ.
Военный совет флота не уполномочен вести какие-либо переговоры о разделе или передаче части флота.
Черноморский флот в течение трех месяцев с начала ведения переговоров о его судьбе сохранил боеготовность, единство и верность воинскому долгу.
Вмешательство в повседневную деятельность флота, решение о создании параллельных структур может подорвать его управление и привести к действиям, дестабилизирующим обстановку в регионе.
Обращаемся к главам государств СНГ незамедлительно решить политическими, цивилизованными методами судьбу Черноморского флота.
Любые односторонние действия ведут к обострению отношений внутри воинских коллективов кораблей и частей, подрывают устои воинской службы».
Решение Л. Кравчука, идущее вразрез всем ранее достигнутым на уровне глав государств Содружества договоренностям, было принято при отсутствии военной доктрины в украинском государстве, не было подкреплено необходимыми расчетами и прогнозами, в том числе экономическими.
Украина – что убедительно подтвердило время – была не способна содержать Черноморский флот в том виде, в котором он существовал. Было очевидно: берут верх личные амбиции и политическое честолюбие лидеров молодого независимого государства, уже тогда подпавшего под непосредственное влияние США и Запада. Это могло привести только к одному – конфронтации, расколу флота и его личного состава по национальному признаку и политическим симпатиям, а следовательно, к его развалу как военной организации. Этот путь вел к подрыву безопасности не только Украины и России, но и всего Содружества, не соответствовал жизненным интересам их народов. Результатом этого становилось глубинное переформатирование геополитического пространства Азово-Черноморского бассейна.
Киев делает следующий шаг: на флот прибывает многочисленная делегация во главе с заместителем Председателя Верховного Совета Украины В.В. Дурдинцом (в недавнем прошлом генерал-лейтенант Госбезопасности) для реализации указа своего президента о взятии флота под юрисдикцию Украины.
Эти действия не могли не вызвать адекватной реакции руководства России: 7 апреля выходит указ Президента Б.Н. Ельцина «О переходе под юрисдикцию Российской Федерации Черноморского флота». В Севастополь прибывает Главнокомандующий ВМФ СНГ адмирал флота В.Н. Чернавин, дается команда на подготовку к подъему на кораблях флота Андреевских флагов.
Общественно-политическая атмосфера на флоте и в Севастополе обострилась до предела. Однако благодаря усилиям, предпринятым командующим ЧФ адмиралом И.В.Касатоновым, Военным советом флота, командованием кораблей и частей, личный состав проявил стойкость и выдержку, сохранил спокойствие, организованность и дисциплину.
Выход из этой, по сути, патовой ситуации был найден 8 апреля – президенты России и Украины приняли решение о приостановке действий своих указов по Черноморскому флоту, по итогам состоявшихся переговоров было объявлено о моратории на их положения, о сохранении сложившегося статус-кво.
Из воспоминаний И.Ф. Ермакова, председателя Севастопольского городского Совета и его исполкома, в 1992 – 1994гг. – глава городской государственной администрации в г.Севастополе и заместитель Председателя Верховного Совета АР Крым:
«К апрелю 1992 года по факту уже возник украинский флот. Моя была задача: исключить столкновения на этой почве. Я хотел, чтобы как-то дружно было, – мы же вышли с одного флота, Черноморского. В чем-то вроде находили понимание, потом начался раздрай.
Тут еще получилось что: как и во многое, вмешался «межличностный фактор». Когда только-только создавали украинский флот, он себя проявил. Командир базы Донузлавской Кожин буквально недавно на должность был назначен, его адмирал Касатонов рекомендовал к назначению. А тут Кожин согласился быть командующим украинскими Военно-морскими силами. Это был факт неприятный, удар по самолюбию командующего Черноморским флотом…
Начался флотораздел, переговоры по флоту. Так, как проходило первое заседание переговорщиков в апреле 1992 года, наверное, в истории больше никогда не будет. Прибыла российская делегация во главе с Юрием Яровым, зампредседателя Верховного Совета России. И вот мы заседаем в городском Совете. Одна делегация с одной стороны стола, другая – с другой. Это вечером было, часов около 20. И я – руководитель Севастополя – сижу во главе стола. Моя главная задача была – не допустить здесь каких-то военных столкновений, чтобы люди не пострадали…
Душой я, конечно, склонялся к российской стороне. Но практически сразу ко мне приехали украинские генеральный прокурор, министр внутренних дел. У меня в кабинете на стол положили ордер и сказали: «Выбирай: или ты выступаешь, как делал всегда, «мы – Россия», или ты – чиновник украинского государства. Выбирай: или мы сейчас этот ордер пускаем в дело, или давайте работать так, как положено. Мы тоже, может быть, жалеем о Советском Союзе, это эмоционально, но давайте действовать юридически». Я поерзал в кресле и сказал: «Давайте работать!». Потому что знал: если кто-то придет «оттуда», из Киева, это будет насаждение всего украинского. А так я был волен действовать по обстановке, исходя из реалий, из здравого смысла.
Руководимая мною административная машина никогда не сделала ни одного шага, чтобы как-то ущемить Черноморский флот. Если бы в то время был у власти какой-нибудь «щирый украинець», такой, кто бы накатывал, я не знаю, чем бы дело закончилось. Не хочу даже прогнозировать…»
Вроде бы флотская проблема, наконец, переходила в плоскость политического решения, однако украинская сторона практически сразу же своими действиями дезавуировала достигнутые договоренности, срывая переговорный процесс.
СЛОЖНАЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ И МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ на флоте отражалась на политической атмосфере в Севастополе и в Крыму. Жители города и крымчане с заинтересованным вниманием следили за происходящим. Это было обосновано тем, что исход разрешения флотской проблемы самым непосредственным образом касался их. Более того, проблемы судьбы флота, статуса Севастополя и Крыма к этому времени сплелись в тугой узел, было понятно, насколько они взаимосвязаны и взаимозависимы.
29 апреля состоялось Делегатское собрание офицеров ЧФ. Был избран Координационный совет Офицерских собраний ЧФ (председатель – капитан 1 ранга В. Володин). В этот же день Верховный Совет Украины, отказавшись от принятого в первом чтении проекта Закона «О разграничении полномочий», принял Закон «О статусе Автономной Республики Крым».
Началось жесткое противостояние между Киевом и Симферополем. Флот не был безразличен к тому, что происходило. Поэтому на заседание Верховного Совета Крыма для разъяснения своей позиции по флоту, Севастополю и Крыму к Н.В. Багрову по поручению И.В. Касатонова от офицерского собрания штаба флота выезжали начальник разведки ЧФ контр-адмирал В.Е. Соловьев и капитан 1 ранга В.И. Володин.
Поэтому отнюдь не случайным явилось то, что 5 мая 1992г. Верховный Совет Республики Крым, обсудив вопрос «О ситуации, возникшей после принятия Закона Украины «О статусе Автономной Республики Крым», принял Акт о провозглашении государственной самостоятельности Республики Крым, а также решение о проведении Общекрымского референдума. А на следующий день ВС Крыма принял Конституцию Республики Крым.
13 мая ВС Украины рассмотрел «Крымский вопрос», было принято решение о признании Акта и постановления о референдуме незаконным. Через неделю, 20 мая, состоялась Внеочередная сессия Верховного Совета Республики Крым. После принятия ряда постановлений. В конце концов был наложен мораторий на Общекрымский референдум.
«Перетягивание крымского одеяла» нашло живой отклик в Москве – 21-го числа Верховный Совет РСФСР принял постановление № 2809-1 «О правовой оценке решения высших органов государственной власти РСФСР по изменению статуса Крыма, принятого в 1954 году».
Из воспоминаний адмирала И.В. Касатонова, командующего Черноморским флотом в 1991-1992 гг.:
«Понимая, что тема флота для государственных структур Украины может быть всё же снята, я решил эту тему для Украины «утяжелить», а именно поднять вопрос законности передачи Крымской области в состав Украинской ССР. Для этого ещё 6 января1992 года я позвонил доктору военно-морских наук, профессору, лауреату Государственной премии России вице-адмиралу К. Сталбо, который с большой активностью включился в эту тему. Работа по ней шла нарастающим порядком.
А 20 мая 1992 года я был приглашён в Верховный Совет РСФСР на беседу к его председателю Р. Хасбулатову. В ходе обстоятельного разговора удалось убедить его оказать поддержку личному составу флота, который стоит и будет стоять за Россию. Скажу, что и в дальнейшем спикер парламента не раз поддерживал меня и словом, и делом. На следующий день я принял участие в заседании российского Верховного Совета на тему «О незаконности акта 1954 года о передаче Крымской области в состав Украины». В качестве основного докладчика выступил депутат, капитан 1 ранга Е. Пудовкин. Хотя эта тема была не совсем по ЧФ, тем не менее, ещё раз депутаты бурно приветствовали меня, а акт почти единогласным решением признали незаконным».
Кстати говоря, будучи в Севастополе в начале апреля, вице-президент А.В. Руцкой заявлял:
«Теперь, что касается Крыма. Если обратиться к истории, то опять история не в пользу тех, кто пытается присвоить себе эту землю. Если в 54-м году, может быть, с похмелья, а может, от жары, был подписан соответствующий документ, которым Крым был передан под юрисдикцию Украины, то, вы меня извините, это не документ, который перечеркивает историю Крыма. Сегодня, я убежден в этом, крымчане правильно сделали, что собрали подписи для проведения референдума и должны определить референдумом свою независимость, определить Крым как республику.
Я думаю, здравомыслие тех, кто живет в Крыму, будет направлено на то, чтобы Крым был в составе России. Я полагаю, что на предстоящем совете СНГ Борис Николаевич поставит этот вопрос, потому что дальше терпеть просто нельзя».
Уже 22 мая в Заявлении российского парламента Верховному Совету Украины было сказано: «Воздержаться от каких-либо действий, направленных на подавление свободного волеизъявления населения Крыма». Однако в этом деле была взята пауза. В полной мере эта кризисная ситуация тогда не разрешилась. Она была направлена в русло переговорного процесса по разграничению полномочий между Киевом и Республикой Крым. 27-28 мая в Крыму состоялась работа комиссий по разграничению этих полномочий.
А 1 июня в Ялте прошла встреча Президиумов Верховных Советов Украины и Крыма. Но уже тогда стало понятно: актуализация «Крымского вопроса» – не за горами.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ, СПЕЦИАЛЬНАЯ ГРУППА по созданию ВМС Украины, возглавляемая первым командующим ВМСУ контр-адмиралом Б.Б.Кожиным, развернула организационную и пропагандистскую кампанию, целью которой было создание украинского флота провокационным путем – подпольным, явочным порядком, независимо от идущего межгосударственного политического процесса.
Эта деятельность, дестабилизировавшая ситуацию, мешала работе сформированным в мае государственным делегациям России и Украины по Черноморскому флоту. Украинской стороной был продолжен курс на организацию нелегитимных переприсяганий, а также переподчинение Министерству обороны Украины некоторых кораблей и отдельных воинских частей путем объявления их «украинскими» на основе «волеизлияния» части экипажей или отдельных групп военнослужащих. Условия моратория постоянно нарушались.
23 июня 1992 года в Дагомысе президентами России и Украины было подписано соглашение о дальнейшем развитии межгосударственных отношений. Было взаимно официально решено на базе Черноморского флота создать флот России и ВМС Украины.
Однако буквально на следующий день после этого орггруппа ВМСУ активизировала действия, направленные на ускорение раздела ЧФ, а по сути – провоцируя его раскол. Начались официальные выступления и заявления представителей «командования» украинского флота с изложением взглядов и «концепций», были продолжены провокации (попытка подъема украинского флага на морском тральщике «Сигнальщик», приведение к присяге артполка дивизии береговой обороны и др.).
Вспоминает генерал-майор в отставке В.И. Романенко, начальник Береговых войск Черноморского флота в 1986-1995гг.:
«Тогда отдельные офицеры стали публично проводить мероприятия вроде митингов с открытой пропагандой о принятии украинской присяги. Ну, вы сами понимаете, чем для армии нарастание такой революционной ситуации чревато. Это ведь напоминает 1917 год, когда армия начала разваливаться.
Когда артиллерийский полк принял украинскую присягу и мы с командующим Береговыми войсками ВМФ России в то время генерал-лейтенантом И.С.Скуратовым туда заехали, дело чуть не закончилось перестрелкой. Бригада большой мощности приняла украинскую присягу… Естественно, это создавало колоссальное нервное напряжение. Иногда казалось, что все висит на волосок от того, что начнется стрельба».
В ответ на провокационные односторонние действия украинской стороны Военный совет ЧФ выступил с заявлением о недопущении односторонних действий, а пресс-центр флота заявил о том, что «считает стремления представителей ВМС Украины разделить флот на местно-бумажном уровне неправомерным и односторонним актом». Совещание командиров частей и председателей офицерских собраний флота высказалось за четкое определение сроков переходного периода и статуса Черноморского флота. Украинская же сторона продолжала противоправные действия.
Каплей, переполнившей чашу более или менее стабильной на тот момент общественно-политической ситуации в Севастополе и других местах дислокации сил флота, стал силовой захват (9 июля) комендатуры Севастопольского гарнизона военнослужащими, принявшими присягу на верность народу Украины. Эта акция была предпринята с благословения и под патронажем министра обороны Украины, сразу объявившего своим приказом о включении этого подразделения в состав украинских вооруженных сил и присвоившего организатору и исполнителю этой провокации звание полковника.
Через два дня после этих событий в ходе встречи группы представителей украинского парламента и членов Военного совета ЧФ была констатирована необходимость соблюдения моратория, однако 13 июля в состав ВС Украины в одностороннем порядке была включена школа младших специалистов связи в г. Николаеве, 15 июля вышел приказ МОУ о переподчинении севастопольских высших военно-морских училищ.
Несмотря на то, что 18 июля в Москве состоялась рабочая встреча глав и экспертов государственных делегаций России и Украины на переговорах по ЧФ, где обсуждалась проблема реализации Дагомысских соглашений, через три дня, 21 июля, из Донузлава в Одессу был угнан сторожевой корабль СКР-112. Старенький «сторожевик», готовящийся к скорому выходу из боевого состава флота и списанию, был объявлен «Потемкиным» молодого украинского флота. Происшедшие события потребовали скорейшего проведения встречи на высшем уровне для разрешения флотской судьбы.
3 августа 1992 года в Мухалатке (Ялта) состоялась встреча Б. Ельцина и Л. Кравчука. Президенты подписали Соглашение о принципах формирования ВМС Украины и ВМФ России на базе Черноморского флота бывшего СССР. Было решено делить флот пополам, управлять им совместно до конца 1995 года. Также устанавливался «переходный период» (с 1 октября 1992 г.).
Таким образом, разрешение флотской проблемы окончательно переходило не просто в политическую плоскость, а на её высший уровень. Более того, именно флотская проблематика на долгое время легла в основу развивающихся российско-украинских межгосударственных отношений, зачастую определяя их состояние, градус накала страстей между Киевом и Москвой. Можно уверенно сказать: черноморцы одержали Великую Победу, сохранив свой флот для России, для всего нашего Отечества.
Вспоминает контр-адмирал в отставке В.Е. Соловьев, начальник разведки ЧФ в 1987-1998 гг.:
«Ярких страниц, глав борьбы за флот немало, не говоря о множестве интересных эпизодов.
К примеру, я участвовал вместе с командующим Черноморским флотом адмиралом Игорем Касатоновым в ставших историческими переговорах в Мухалатке, когда президентами решались принципиальные вопросы раздела флота. Было это 3 августа 1992 года. Тогда было достигнуто главное: во многом хаотично начавшийся процесс определения судьбы Черноморского флота бывшего СССР перешел в цивилизованное русло, у него появилась межгосударственная правовая основа, определенная президентами Б. Ельциным и Л. Кравчуком. Был объявлен переходный период, определены принципы и первоначальные параметры раздела.
В Мухалатке после того, как было оглашено предварительное содержание договора, украинская сторона поникла. Министр обороны Украины, командующий ВМС Украины думали, что больше они получат в результате переговоров Ельцина с Кравчуком, да и статус Севастополя изменится. Но для подобного решения у президентов были веские основания, потому и возобладал прагматичный подход. Это относится и к Киеву, и к Москве. Объективно говоря, Черноморский флот обеспечивал безопасность как России и Украины, так и всего СНГ, Русского мира и Славянства. Он, по большому счету, делает это и сегодня».
Был и ещё один результат Ялтинской встречи: обоими президентами должен был быть назначен новый командующий флотом. Адмирал И. Касатонов, всеми силами боровшийся за единство флота и сохранение его боеспособности в интересах Содружества, явно не устраивал украинскую сторону. И Россия должна была это учитывать…
И ещё об одном: в общественно-политический оборот тогда вошло словосочетание «Феномен адмирала Касатонова», что было закономерно.
Волей судьбы командующим Черноморским флотом в этот сложнейший период был адмирал Игорь Владимирович Касатонов. То, что флот не был расколот и, как следствие, развален, – во многом заслуга лично адмирала. Именно во время его командования на высшем государственном уровне было принято политическое решение, на основе которого фактически и принципиально судьба Черноморского флота и была определена – он стал российским.
И сейчас, по прошествии времени, всё отчётливее понимаешь: если бы не Касатонов, если бы не его убеждённость в правоте своей позиции, если бы не его смелость как человека, мужество и ответственность как руководителя, если бы не его энергия и настойчивость – всё могло сложиться иначе. И хотя в биографии адмирала немало ярких страниц, всё-таки сделанное им на посту командующего занимает особое место в череде славных дел и интересных, даже знаковых событий. В этом нет и не может быть сомнений.
Ответ на вопрос: «Кто сохранил для России её южный флот?» – по меньшей мере, для черноморцев и севастопольцев очевиден и не предполагает каких-то двойственных трактовок. Для них он, без всяких сомнений, является Национальным Героем России.
Мы сегодня вправе – и на полном основании, всесторонне обоснованно, – можем говорить о «Феномене адмирала Касатонова». Этот человек сделал невозможное. Достаточно сказать: в современном мире не было, нет и, наверное, не будет прецедентов, когда многотысячное по своему составу оперативно-стратегическое объединение (флот), обладающее ядерным оружием, не подчинилось авантюрным решениям бездумных политиков.
Более того, Черноморский флот, основные силы которого находились на территории Украины, ещё в течение почти шести лет продолжал в полном объёме выполнять задачи под Советским Военно-морским флагом – символом уже несуществующего государства! Черноморцы, оставшиеся верными единожды данной присяге, выходили в Средиземное море и Атлантику, решали миротворческие задачи у берегов Кавказа, занимались боевой подготовкой…
Действительно, происшедшее не имеет аналогов. Причём, масштабы и значение сделанного И.В. Касатоновым особо зримы в сравнении с тем, что произошло с тремя военными округами, дислоцированными на Украине, с другими объединениями и группировками Вооружённых Сил, которые канули в Лету, «потерялись» при выводе войск из Германии, Чехословакии, Венгрии, Польши, передислокации из Прибалтики, Молдавии, Закавказья, Средней Азии…
Думается, Время расставит всё по своим местам, кому-то воздаст за сделанное, кому-то – за содеянное… На мой взгляд, момент настоящей оценки, воздания должного Игорю Владимировичу Касатонову ещё не наступил. Но он однозначно наступит, ибо это – неизбежно. Тем не менее, уже сегодня стоит сказать: Севастополь и Черноморский флот хорошо знают истинную цену главного дела его жизни и службы – это сохранение для России её южного флота и его главной базы – морской крепости, Города-Героя, Города Русской Славы.
Именно благодаря Касатонову, его единомышленникам, соратникам, патриотам-севастопольцам в городе русской славы был создан и сохранен «плацдарм» для блестящей, молниеносной и бескровной Победы Русской весны и триумфального возвращения Севастополя и Крыма в «родную гавань».